Когда она неожиданно замолкала, лицо ее приобретало отрешенное выражение, так хорошо ему знакомое. Однако в последнее время к нему примешивалась еще и горечь, которая делала ее старше. Потом, вмиг, это лицо снова озаряла жизнь, она убегала в воспоминания о той поре, когда приходилось экономить, припомнила и историю с краской. Это случилось во время визита Мерл Инграхэм, жены судьи, которая пришла забрать свой заказ – запонки из темно-красной китайской яшмы.
– О, как я злилась, что эти камни принадлежат не мне! А ты, по уши извозившись с Джейсоном в краске, подал ей руку. И здорово запачкал ее! Но тут же вполне правдоподобно завопил: «Ой-ой, у этой госпожи грязные руки!»
Уже в который раз она изобразила недоумение Мерл Инграхэм, и они рассмеялись. Невероятно, каким образом ее блуждающий взгляд вдруг моментально просветлялся и она снова становилась красивой и привлекательной. У нее был особенный голос – молодой, ломкий, как тонкая медная проволока, с едва уловимым акцентом. Голос, созданный, чтобы благодушно восклицать: «О, как красиво!», а не заниматься бизнесом в Таксоне, в Аризоне.
Он так часто хотел поговорить с ней о том дне на озере Манчи. Но так этого и не сделал, опасаясь ее обвинений и собственного стыда. Сейчас, казалось, он был к этому готов, но тут она решила открыть ему свою тайну.
– Рассказать тебе то, чего ты еще не знаешь? – спросила она. – Джейсон был зачат в тот вечер, когда мы впервые встретились с Дэвидом. Вечер на фотографии. Ты удивлен?
Неожиданно для самого себя он на секунду разозлился и подумал: «Ты навязываешься. У нас не те отношения».
– Да уж, – сказал он. Ему неприятно было об этом слышать; как будто его насильно заставили смотреть, как двое незнакомцев, юноша и девушка с фотографии, занимаются любовью. Он не мог представить себе, что его отец в первый же вечер затаскивает девушку к себе в постель, а его мать согласно идет на это. Он всегда думал, что они стали близки только спустя несколько недель и что Джейсон родился раньше срока. Сама наивность.
– Ты была еще девственницей? – спросил он, раздраженный тем, что она вынудила его задать такой вопрос.
– Да.
– Такой поступок не в твоем духе.
– Нет. Я, наверное, старомодна, да?
– Того, кто позволяет лишить себя девственности в первый же вечер, нельзя назвать старомодным.
– Но я все же немножко старомодна. По крайней мере была тогда. Девочка, которая никогда не нарушает запретов. Сплошная добродетель. Взрослые ею гордятся, ставят в пример. Но сама она страшно недовольна собой, поскольку знает, что попросту трусовата. Она повсюду встречает детей, не таких послушных и правильных, но более счастливых. И она тоже мечтает совершить какой-то неординарный и даже опасный поступок, который изменит всю ее жизнь. Она знает, что не должна делать ничего такого, боится, но одновременно она в восторге, ее манит неизведанное. И она это делает.
Марси говорила резко, почти гневно, и, когда Артур спросил, была ли ее беременность неслучайной, она, очевидно, не поняла, что он имеет в виду. Как бы очнувшись от своих рассуждений, она улыбнулась привычной улыбкой.
– Джейсон хотел, чтобы я забеременела. Берегись, Арти, не стоит так рано заводить детей. Мы все пропустили. Мы никогда не были только вдвоем. У нас никогда не было времени для сумасшедших поступков. Эй, я тебя напугала? Нет, я всегда была счастлива с вами! Обещай мне, что будешь об этом помнить.
На обратном пути она взяла его за руку, а у машины прижала к себе. Он почувствовал ее запах, ощутил ее тело. Он подумал: это моя мать. В своей комнате, посмотрев в зеркало, он увидел след от ее губной помады на щеке, и в голову пришла шальная мысль – сфотографировать это.
Ему было четырнадцать, когда накануне пасхальных каникул он принес из школы дневник с плохими отметками. Дэвид тут же заявил, что предстоящие каникулы он посвятит предметам, оцененным ниже четверки. Отец собирался потом лично его проэкзаменовать. Выходило, что он должен отменить все совместные планы с друзьями, зарыться в учебники и с десяти до четырех каждый божий день корпеть над уроками.
Через несколько дней заточения, в котором он оказался по милости своего до смешного строгого папаши, он уже просто изнывал при виде голубого неба за окном и безумно завидовал Джейсону, днями напролет забавляющемуся с приятелями. И тут на помощь пришла Марси. За завтраком она первым делом сообщила, что на дворе прекрасная погода, и, поскольку он хорошо потрудился в последнее время, ему тоже пора развлечься.
– Сегодня Артур будет заниматься, – отрезал Дэвид.
– Мнения разделились, – констатировала Марси, – у Артура решающий голос.
– У нас не голосование, решение уже принято, – сказал Дэвид.
Но стоило отцу уйти из дома, как Марси громко объявила, что с уроками покончено и они отправляются на прогулку. Артур начал было отказываться, предвидя, как рассердится отец. Но Марси выглядела такой расстроенной, что он не смог устоять. В ее открытой машине, минуя контору Дэвида, они двинулись в направлении совершенно незнакомых прежде деревенек, беспорядочно разбросанных по лесистым холмам; солнечная погода добавляла удовольствия.
Они остановились у озера Манчи. По воде на фоне голубого неба мчались первые в этом году парусные лодки. Взяв напрокат маленькую рыболовецкую лодку, Марси и Артур качались по волнам, болтая руками в холодной воде и мешая парусникам. Они причалили к необитаемому острову посередине озера, с пляжем, устланным плоскими камешками, которые так здорово было кидать в воду и загибать пальцы – сколько раз прыгнул камешек. Он хотел научить Марси правильно бросать, но она уже и так знала, как это делается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43