Мы глядели вместе с притихшей
собакой, как пророк, поднявшись до гребня крыши, спокойно и
неторопливо перебрался на облако и стал лезть вверх, тяжело
ступая по рыхлому огню.
Солнце стрельнуло в его колесо, и оно сразу стало золотым,
громадным,- да и сам Илья казался теперь облаченным в пламя,
сливаясь с той райской тучей, по которой он шел все выше, все
выше, пока не исчез в пылающем воздушном ущелье.
Только тогда хриплым утренним лаем залился дряхлый пес,-
и хлынула рябь по яркой глади дождевой лужи; от легкого ветра
колыхнулась пунцовая герань на балконах, проснулись два-три
окна,- и в промокших клетчатых туфлях, в блеклом халате я
выбежал на улицу и, догоняя первый, сонный трамвай, запахивая
полы на бегу, все посмеивался, воображая, как сейчас приду к
тебе и буду рассказывать о ночном, воздушном крушении, о
старом, сердитом пророке, упавшем ко мне во двор.

1 2