– Подождите меня здесь!
– Куда ты? – спросила его Кармина.
– В Региум, за этим подонком.
– Боже мой, какая же я несчастная! – всхлипнула Кармина не в силах, как всегда, сдержать своего искреннего порыва. – Ты все еще влюблен в Эрминию!
Колас остановился в нерешительности, но вдруг, неожиданно раскрыв объятия, бросился к Кармине и, задыхаясь от благодарности и переполнявших его чувств, прошептал, крепко прижимая ее к себе:
– Да будет благословенна твоя святая простота – этот чистый свет, что, проникая даже в самые темные закоулки моей души, рассеивает даже и самые мрачные, коварные тени! Ну да, только что передо мной на мгновение промелькнула одна из теней прошлого. Но теперь ее уже чет, она исчезла. Я люблю Эрминию, как она того заслуживает: для меня она только жена хорошего человека. Жена, которая достойна, слышите, достойна его самого. – И тут Колас, возвысив голос, поднял лицо к бесстрастному небосводу. А Эрминия, во власти тех волнений и мук, которые пробудились в ее душе с этими словами Коласа, смотрела на него с безнадежной и безмолвной мольбой, не в силах вымолвить ни слова. Но Колас, даже не взглянув на нее, продолжал свою речь: – И если небо не вернет ей ее доброго имени, значит, небо – это источник всяческого беззакония. – И вдруг, без всякого перехода, выпалил: – А тебя, Кармина, я люблю так, как ты этого заслуживаешь. Ты для меня – вся жизнь и вся любовь!.. Ты мне веришь?
– Верю.
И, соединив уста, они словно погрузились в волшебную, сладостную бездну. Лино и Кармен-мельничиха, отрешившись от всего на свете и прижавшись друг к другу губами, тоже обнялись. То была волшебная ночь влюбленных. Все смертные существа, соединяясь в пары, обретали, благодаря любви, бессмертие. И только Эрминия чувствовала себя бесконечно одинокой в этой райской ночи всеобщей любви и в этой адской ночи своей совести: она так страдала, ей было так больно, что у нее разрывалось сердце и раскалывалась голова. И из ее груди вырвался стон, которого она не могла сдержать. Колас, опомнившись, наклонился к Эрминии:
– Ты страдаешь? А мы, эгоисты, заставляем тебя страдать еще больше, прости нас.
– Мой грех огромен. Но таким же должно стать и мое покаяние, – пролепетала Эрминия.
– Забудь эти мрачные мысли. Не думай об этом. Эй, вы! На сегодня хватит. Впереди у вас еще много времени. Идите-ка сюда.
Лино и Кармен-мельничиха подошли к ним. И все пятеро уселись рядом на траве.
– А это правда, что вы умеете читать с завязанными глазами? – спросил Лино у Кармины.
Кармина расхохоталась. А Колас объяснил:
– Все дело только в простейшем подборе слов, когда я задаю ей вопрос.
– А, так это хитрость, обман…
– Ну конечно.
– Колас!.. – покачала головой Эрминия, ласково его порицая. – Ведь за этот обман ты заставляешь их платить деньги.
– Во-первых, я их не только не заставляю, но даже и не прошу. Тот, кто хочет, деньги дает, а кто не хочет – не дает, и дело с концом. И во-вторых, самый честный доход – у того человека, чей обман, изумляя других, заставляет их думать, но никому не приносит вреда. Сама жизнь состоит из тонких обманов. Существует лишь одна большая правда, правда добра и правда зла, потому что только одна она – это источник и высшего счастья, и высшего несчастья.
– Это любовь! – решительно сказала Эрминия.
– Да, любовь, – согласился Колас.
– Любовь, – откликнулся Лино.
– Но любовь – это тоже обман, – заметила Кармен-мельничиха.
– Почему же? Мне-то, по крайней мере, это непонятно, – возразил ей Колас.
– Сколько есть на свете женщин, обманутых любовью… – продолжала говорить, словно сама с собою, Кармен-мельничиха.
– И мужчин, – добавил Колас. – Вы хотите сказать, что влюбленный позволяет себя обманывать… С этим мы сталкиваемся на каждом шагу. Это правда. Но если кто обманывает, значит, он не любит: если бы любил, не обманывал бы. И еще: обманывает не любовь, а равнодушие. Любовь всегда вместе с влюбленным, и поэтому он не может обмануть того, кого любит. Во всяком случае, сама любовь не обманывает, хотя ее можно обмануть.
– Значит, женщина обманывает себя саму, а это то же самое, – продолжала настаивать Кармен-мельничиха. – Но даже если бы любовь была самым большим обманом в этой обманчивой жизни…
– …То даже и тогда счастье или несчастье, вызванные этим большим обманом, все равно оставались бы тем единственно истинным, что есть в жизни, – сказал Колас.
– Я боюсь, что вы тоже можете стать несчастным, и поэтому я хочу, чтобы не обманывался никто – ни я сама, ни вы, – произнесла Кармен.
– Похоже, что вы сами страдаете от какого-то мучительного обмана.
– Ты даже и не представляешь себе… – вмешалась Эрминия. И они втроем – Эрминия, Кармен-мельничиха и Лино – рассказали Коласу и Кармине печальную историю этой несчастной пары. Они говорили кратко: едва начав фразу, сразу ее обрывали – так человек, подняв с земли пылающий уголь, тут же роняет его на землю. Выслушав их, Колас сказал Лино:
– Вы молоды, а мир огромен. Здесь, в этой стране, все идеи обветшали, износились, испортились, истаскались. Здесь даже самые благородные мысли становятся сводницами гадких намерений. Так что уезжайте-ка вместе со своей девушкой куда-нибудь далеко-далеко отсюда – туда, где мысли девственно-чисты и где солнце истины не вращается вокруг черной планеты лжи, но притягивает к себе души. В новом свете этого солнца вы увидите свою возлюбленную такой, какова она на самом деле и есть – женщина с девственным сердцем. А теперь давайте спать. Завтра рано утром вы пойдете навстречу огромному миру свободы, а мы вместе с Эрминией возвратимся в другой мир, который столь же огромен и столь же свободен, – в мир добровольно взятого на себя долга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100