Не могли бы вы хоть на время снять с себя маску уставшего от жизни циника и просто рассказать мне то, за чем я сюда пришел?
Какое-то время Пейнет продолжал молча перебирать содержимое коробки, затем выпрямился и повернулся к Джонсону.
– Шесть месяцев назад передо мной открывалась блестящая медицинская карьера. А теперь все, что мне осталось, – это разгребать барахло в этой вонючей аптеке. К тому же я неизлечимо болен, и дома у меня проблемы. Как по-вашему, есть у меня основания принять образ уставшего от жизни циника?
Еще несколько секунд собеседники молча смотрели друг на друга. Джонсон хотел спросить молодого человека о неизлечимой болезни, но тот, вздохнув, заговорил сам:
– Мы оба учились на первом курсе. Я не был в числе приятелей Никки, но, разумеется, знал ее, как знали и все остальные, – она действительно обладала незаурядной внешностью, а кроме того, поговаривали, что в постели она бесподобна.
Подумав, Джонсон сказал:
– Я слышал, между вами что-то произошло и она бросила вас.
Пейнет сердито фыркнул, указав рукой на стеллажи:
– Знаете, я работаю тут не потому, что меня соблазняет здешняя зарплата.
– Так объясните, в чем дело.
Но для Пейнета это, видимо, было не так-то просто.
– Учтите, мы расследуем дело об убийстве, – предупредил его Джонсон, хотя ему и не хотелось прибегать к угрозам. Однако это подействовало. Молодой человек задумался и немного погодя приступил к рассказу.
– Это началось на практических занятиях по микробиологии, – медленно проговорил он. – Большинство студентов считали, что эти занятия пустая трата времени и часто их пропускали. Поэтому я удивился, увидев там Никки Экснер, – она и на лекции-то почти не ходила, не говоря уже о всяких вшивых практикумах. Нашу группу разбили на пары – так я оказался с ней. Я просто поверить не мог своему везению… – Джеймс помолчал и, криво усмехнувшись, добавил: – Да и до сих пор не могу поверить.
– И что дальше?
– Это было занятие по серологии. Мы проверяли друг друга на гепатит В и СПИД с помощью набора «Элиза».
Джонсон пропустил медицинские термины мимо ушей.
– Мы взяли друг у друга кровь и провели с ней тесты. Ничего сложного. Как два пальца обоссать. Только… у меня реакция оказалась положительной.
Джонсон поднял голову от своего блокнота:
– На гепатит?
– На СПИД.
Это было произнесено с бесцеремонной откровенностью, но как еще об этом можно было сказать?
Джонсон глядел на молодого человека, пытаясь вложить в свой взгляд сочувствие. Когда Пейнет посмотрел ему в глаза, он произнес:
– Простите.
– За что мне вас прощать? Не вы в этом виноваты. Беда в том, что и не я тоже. У меня гемофилия. Несколько лет назад это считалось профессиональным риском. – Наступила неловкая пауза. Затем молодой человек прошептал: – Понимаете, я даже не думал, что мой фактор свертывания может иметь значение. Не то что раньше, когда боялись, что очередная инъекция будет фатальной.
Выждав секунду, Джонсон вернул Пейнета к главной теме его рассказа.
– И что же вы сделали?
– Взял еще одну пробу, разумеется. После того как и вторая, и третья дали положительный результат, я стал умолять Никки не говорить об этом никому. Дать мне возможность решить, что делать дальше.
– Сами вы, разумеется, никому не проговорились. Пейнет посмотрел на Джонсона как на идиота. Возможно, таковым он его и считал.
– Чтобы угробить свою медицинскую карьеру через пять месяцев после того, как она началась? Кто захочет лечиться у доктора, больного СПИДом?
Джонсон мог бы выдвинуть в качестве контраргументов этические соображения, но момент был для этого не самым подходящим.
– И что же вы сделали?
– Я поступил довольно глупо. Решил оставить все как есть. Расспросив знающих людей, я понял, что, не ведя хирургическую практику, вполне можно заниматься медициной без риска для пациентов. Так я и сказал Никки. Взял с нее обещание, что она не проболтается.
Однако Джонсон понимал, что на этом дело не закончилось. Несколько человек успели рассказать бывшему полицейскому, что между Джеймсом Пейнетом и Никки Экснер что-то произошло, но что именно, никто не знал или не хотел сообщать.
– Потом, через месяц или чуть больше, она вдруг предложила мне встречаться чаще. – Пейнет замолчал, и воспоминание о девушке заставило его улыбнуться, несмотря на всю ненависть к ней. Джонсон подумал, что Никки Экснер, должно быть, действительно умела обезоруживать своей красотой. – Это была просто фантастика, – продолжил Пейнет. – Я решил, что все ее недооценивают, раз она не оттолкнула меня, несмотря на СПИД.
– А на самом деле все было совсем не так?
Молодой человек посмотрел на Джонсона широко раскрытыми глазами, скривив при этом рот.
– Оказалось, это я ее недооценил. Не видел, сколько в ней дерьма и на что эта тварь способна.
Джонсон счел разумным промолчать.
– Однажды мы зашли в пиццерию. Никки была бесподобна, и мне начало казаться, что, может быть, все наладится. Перед этим я думал, что моя жизнь закончилась. Никак не мог прийти в себя после того, как узнал о СПИДе. Но она держалась так доброжелательно… Это было чудесно. – Парень замолчал, погрузившись в счастливые воспоминания. – Мы, конечно, не спали вместе, но все равно это был один из лучших вечеров в моей жизни. Примерно через неделю мы оказались вместе в баре. Посидели там какое-то время, выпили, и у меня опять появилось ощущение, что все не так плохо. Тут-то она мне и выдала.
– Что именно?
– Она сказала, что раз мы в таких хороших отношениях, а моя семья достаточно состоятельна, то почему бы мне не дать ей денег.
– Вот так просто предложила, ничего не добавив?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139