– Взял чужое имя и забыл сообщить о том, что отсидел четыре года за изнасилование.
– А как иначе я мог получить работу? – огрызнулся он. – Что еще мне оставалось делать?
Вздохнув, Уортон выпрямилась.
– И теперь ты пай-мальчик, да? Дурные привычки забыты, ведешь честную и достойную жизнь…
Тим опустил голову.
– Да, это так, – подтвердил он, обращаясь к пятну на ковре.
– И никаких дел с наркотиками?
Он потряс головой.
– И даже никаких изнасилований?
Тут он поднял голову, и Джонсон заметил, как в его лице что-то промелькнуло, сменившись прежним вызывающим выражением.
– Нет.
Уортон встала и, обойдя Джонсона, остановилась позади него. Джонсон воспринял этот маневр инспектора как знак изменить тактику.
– Почему ты сегодня опоздал? – твердым голосом спросил он.
Билрот пожал плечами. Вид у парня был плутоватый, но скорее всего, заключил Джонсон, так было уже в тот момент, когда он увидел белый свет, впервые высунув голову из утробы матери.
– Где ты был вчера вечером?
Тим опять посмотрел на ковер и, не найдя там ничего, что подсказало бы ему правильный ответ, ответил сам:
– Дома.
– Всю ночь?
– Да.
– Но подтвердить это, разумеется, некому?
Билрот пожал плечами.
– В котором часу ты ушел отсюда?
– В полпятого, – ответил он не задумываясь.
– А дома был…
– В полшестого.
– И больше не выходил?
Билрот энергично затряс головой. Его прическе это нисколько не повредило – грязные волосы не шелохнулись, словно намазанные клеем.
– Так почему ты опоздал?
Он открыл было рот, но передумал отвечать и просто пожал плечами.
– Уже одиннадцать, Тим. Где ты был все утро?
– Я плохо себя чувствовал, – ответил он чуть слышно, – всю ночь.
– Неужели? – презрительно бросила Уортон. – А затем вдруг почувствовал себя лучше и совесть не позволила тебе больше оставаться дома, да?
Он кивнул, не поднимая головы. Наступило продолжительное молчание. Затем Уортон подошла к Билроту вплотную и скомандовала:
– Ну-ка встань и выверни карманы.
При этом лицо парня стало таким испуганным, что Уортон невольно улыбнулась.
– Зачем? – пробормотал он, переводя взгляд с ее лица на Джонсона и обратно.
– Если не хочешь делать это здесь, можем отправиться в участок, – предупредила она усталым голосом.
У Тима не осталось выбора. Медленно и очень неохотно он подчинился, и среди листков обыкновенной и папиросной бумаги, табака, кулька мятных леденцов и нескольких мелких монет на стол легло пять пакетиков героина.
Уортон, никак не прокомментировав это, спросила, глядя ему в глаза:
– Зачем эта работа?
– Что вы хотите сказать? – Вид у него теперь был совершенно запуганный, как будто Уортон угрожала ему ножом.
– Почему ты устроился в Музей анатомии и патологии?
– А почему бы и нет? – состроил он гримасу.
Она подождала секунду.
– Ну да, понятно. Это интересное место. Столько увлекательных экспонатов. Так познавательно!
Тим лишь молча смотрел на нее.
– Столько хороших ножей! И шприцев…
– Я же сказал, я больше не употребляю наркотики! – бросил он.
Неожиданно Джонсон схватил его за запястье. Билрот попытался вывернуться, но безуспешно. Джонсон закатал рукав его фуфайки, и на руке Тима открылись следы уколов.
– Значит, не употребляешь? – улыбнулась Уортон.
Джонсон разжал руку, и Билрот молча опустил рукав.
– Итак, мы убедились, что насчет наркотиков ты врешь. Как насчет остального?
Парень ничего не ответил.
Сев перед ним, Уортон вплотную приблизила к нему лицо.
– Как насчет убийства? Решил попробовать себя в новом амплуа?
– Что вы имеете в виду?! – в панике воскликнул он.
– Убийство, Тим, убийство. Что тут непонятного? Даже насильник в состоянии понять, что такое убийство.
Джонсон насчитал три секунды, в течение которых взгляд Билрота метался от одного полицейского к другому.
– Я никого не убивал! – прокричал он. – Что вы еще придумали?
«Он не врет», – подумал Джонсон. Однако если Уортон думала так же, то хорошо скрывала свои мысли.
– Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь?
Взгляд парня по-прежнему перебегал с одного лица на другое, будто его глаза дергали в разные стороны за ниточки.
– Что случилось? – спросил он.
Уортон, словно учительница, диктующая домашнее задание, произнесла:
– Была убита студентка, Тим. В музее. А перед тем как ее убить… угадай, что с ней сделали?
Хотя вид у Билрота был испуганный и вел он себя как загнанный в угол маленький зверек, Джонсон понимал: парень догадывается о том, что произошло. Он открыл рот и спросил голосом, в котором даже глухой уловил бы боязнь услышать подтверждение своим догадкам:
– Что?
Улыбка Уортон теперь походила на улыбку убийцы, готового нанести удар.
– Ее изнасиловали, Тим, – прошептала она.
– Это он убил, Джонсон.
Джонсон ничего не ответил. Она, конечно, имела право считать Билрота убийцей – масса косвенных улик была против него. Но Джонсон не любил скоропалительных выводов.
– Так что? – спросила она так, будто его согласие имело решающее значение.
– Похоже на то, что он мог это сделать, – признал он.
– Готова поспорить, это его рук дело!
«Кого, интересно, она пытается убедить? – подумал Джонсон.
– Где старший инспектор?
– Полагаю, все еще у декана.
Уортон состроила недовольную мину. Тот факт, что она сама спровадила его туда, не был в ее глазах извинительной причиной.
– Ну что ж, придется опять взять инициативу в свои руки.
Можно подумать, что это для нее непредвиденное затруднение.
– И что вы собираетесь предпринять?
– Мистер Билрот отвезет меня к себе домой, чтобы я могла познакомиться с его квартирой.
– Он уже успел выразить свой восторг по этому поводу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139