Отец Теда понятия не имел, кто такая эта женщина, сидящая рядом с ним на стуле с синей подушкой, хотя откуда-то знал, что теперь уже она не плачет всякий раз, приезжая с визитом. Он вгляделся в фотографию и произнес:
– Тед, у тебя с шеей что-то неладно.
Большой Папа стоял бок о бок с Тедом: они вместе наблюдали, как ученики рассаживаются вдоль длинных столов и едят из красных пластиковых тарелок. Свисающие с потолка на шнурах лампы горели, но без толку: огромные окна и так пропускали много света. Комната выглядела довольно жизнерадостно; то же самое настроение воплощал в себе и Большой Папа, вырядившийся в красную футболку без рукавов, красные шорты и эффектные, до колен, сапоги.
– Смотри, как они едят. Едят, но не так, как я. – Он похлопал себя по пузу и заулыбался. – Я – хищный орел от востока. – Он не спускал глаз с Теда, словно дожидаясь реакции. – Ну, знаешь: «Я воззвал орла от востока, из дальней страны, исполнителя определения моего»?[xx]
Тед улыбнулся про себя:
– То есть вы считаете себя Киром?[xxi] – уточнил он.
– Что? Нет, я – орел от востока, – настаивал Большой Папа. – Я – птица Божия, крылатый ангел Господа-Иисуса-Христа-Бога-Всемогущего.
– Птица? – удивился Тед.
Большой Папа, явно раздосадованный, поспешил перевести разговор:
– Помнишь, космонавты рассказывали, будто видели ангелов?
– Нет.
– Еще в восемьдесят пятом. Русские полетели в космос, выглянули в окно, а там ангелы. Ну так вот, я тоже их видел. – Большой Папа на секунду словно размяк и даже глаза прикрыл, демонстрируя роскошные, длинные, белесые ресницы.
Тед вполне верил в то, что этот человек верит, что видел ангелов.
– Правда?
– Да.
– И где же вы их видели?
– В Долине Смерти.[xxii] Представляешь? В Долине Смерти.
– А где именно в Долине Смерти? – уточнил Тед. – В каньоне Эха? На Дантовой панораме? На Погребальном пике? – гадал Тед, извлекая из памяти все известные ему достопримечательности Долины Смерти.
Большой Папа покачал головой.
– Они сидели в закусочной при гостинице «Котельный ручей». Целых шестеро. Шесть штук ангелов.
– А какие они? – полюбопытствовал Тед. – На что похожи?
– Да уж не на тебя, – откликнулся Большой Папа, вновь обретая голос и широко открывая глаза. Он улыбнулся Теду: – Пойдем, я хочу показать тебе кое-что.
Питомцы Большого Папы запели – все ту же песню про Майкла, на сей раз в миноре, на квинту выше, чем прежде, как своего рода молитву после трапезы; и все вращали зрачками, пытаясь украдкой рассмотреть Теда и его шею. Тед глядел в бледно-голубые глаза Большого Папы – они словно бы поблекли со вчерашнего вечера – и гадал про себя, возможно ли, чтобы присутствие или по крайней мере предполагаемое присутствие демона выпивало из него жизненную силу. Тед почувствовал жалость и в то же время неизбежную брезгливость при мысли об этом жирном, жалком подвижнике. Коли Тед и в самом деле дьявол – а кто он такой, чтобы утверждать, будто это не так? – он был бы врагом бога этого человека.
Тед отвернулся от Большого Папы, чтобы ненароком не выпить его силы просто-напросто держаться на ногах, и сказал:
– Вспомните, как Давид говорил сыновьям Саруиным: «Что вы делаетесь ныне мне наветчиками?»[xxiii]
– Это из Второй книги Царств, – отозвался Большой Папа. Возможно, он и воспринимал тексты буквально, однако Библию знал как свои пять пальцев и полагал, что Тедово знание Библии лишний раз подтверждает то, что он в союзе с Сатаной – ведь только дьявол способен помнить Священное Писание настолько хорошо. Большой Папа воззрился на Теда с удвоенным пылом во власти вновь накатившего ужаса, недоверия и ненависти.
– Ты знаешь Книгу пророка Исайи?
Образованность сослужила Теду хорошую службу – на сей раз не к его пользе, а скорее, ему же во вред.
– Да.
– Разумеется, – сказал Большой Папа. – Ну, разумеется.
Большой Папа первым вышел за дверь и зашагал сквозь бурую пыль и зной; Тед – за ним. Черные сапоги Большого Папы с каждым шагом белели все больше, пока не стали того же цвета, как и ноги. Джеральд шел за ними, стараясь держаться на почтительном расстоянии, хотя Тед отчетливо слышал его дыхание.
Детка Большого Папы именем Джеральд в возрасте двадцати трех лет съездил в Израиль – после того как выбыл из двухгодичного колледжа, не доучившись, два года вкалывал помощником сварщика, а затем работал на регулировке схода-развала в автосервисе «Мидас» в Эль-Пасо. Сойдя с самолета в Израиле, он тревожился лишь насчет еды – боялся, что впадет в грех чревоугодия; и то голодал, целыми днями не беря в рот ни крошки, а то жадно сжирал все, что подворачивалось под руку. Джеральд тоже считал себя «орлом от востока», тоже мыслил буквально и считал себя голубем Господним. Он никак не мог примириться с фактом, что гора Сион оказалась этаким неказистым холмиком, и предрекал, что, когда пробьет час и настанет Судный день, Господь непременно вызовет какой-нибудь геологический катаклизм и изменит размеры горы.
Живя в палатке под тем самым небом, что младенец Иисус встарь узрел из яслей, Джеральд увидел сон: он беседовал с Эллен Уайт,[xxiv] причем сестра была одета в тончайшие, белейшие монашеские одежды девятнадцатого века.
– Я побывала в мире, где светят семь лун, – сообщила сестра Уайт и коснулась лица Джеральда.
– Ты – ангел, – сказал Джеральд. – Но где твои крылья?
– У ангелов нет крыльев, милое дитя, – поведала она. – То, что люди принимают за крылья, на самом деле лишь отсвет космических кораблей. Корабль летает посредством преломления света. «Колесниц Божиих тьмы, тысячи тысяч ангелов».[xxv]
– О, – сказал Джеральд.
– Прочти Книгу пророка Исайи, главу шестую, стихи с первого по четвертый, – велела сестра Уайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77