– спрашивала Барби Бекер с пятого канала.
– Я испугалась, – сказала Эмили.
– Чего же ты испугалась?
– Не знаю. Я хочу домой, к маме.
– Но не к папе? – уточнила Барби Бекер.
– И к папе тоже, – кивнула Эмили.
– Но ты не сказала «к папе».
Глория, не вставая с дивана, придвинулась ближе к мужу и завладела его рукой. Холодное прикосновение его пальцев ее, похоже, нимало не тревожило. Она обнимала Перри за талию. Тед нервно сглотнул – и непроизвольно задумался, а выделяется ли при этом слюна, и если да, то куда она потом девается, – но все размышления были всего лишь попыткой отвлечься от мучительной реальности происходящего. Чужие люди намеренно искажали слова его дочери и, чего доброго, ее ощущения – а значит, и ее отношения с отцом.
– Можно мне пойти домой? – спрашивала Эмили.
– Давай-ка для начала спросим вот эту милую леди из службы защиты детей, – предложила Барби Бекер, обращая на таковую взгляд густо накрашенных глаз. Тед пригляделся к ее напудренному лицу, к темной обводке век, и решил, что эта особа еще больше мертва, нежели он сам.
Сотрудница в голубой рубашке с нашлепкой взяла в руки микрофон, откашлялась и проговорила:
– Вообще-то к нам поступило несколько жалоб касательно того, что, возможно, девочка стала жертвой жестокого обращения, так что ей придется остаться на нашем попечении до тех пор, пока мы не проясним ситуацию.
– Итак, с малюткой Эмили жестоко обращались? – уточнила Барби Бекер.
– Я этого не говорила, – возразила сотрудница. – Истину установит расследование. – Женщина взяла Эмили за хрупкие плечики и развернула ее спиной к кинокамере.
– Вот вам, пожалуйста! – воскликнула Барби Бекер в объектив: ее глаза пялились сквозь экран прямо в лицо Теду. – Бедная истязаемая девочка спасена от вампира-отца!.. С вами была Барби Бекер, пятый канал.
Тед с Глорией понятия не имели, что тут говорить и что предпринимать. Перри спрашивал, куда эта тетя – он принял женщину в голубом за пожарного – уводит его сестру, но мать велела ему ни о чем не беспокоиться. Глория воззвала к мужу: дескать, что же им теперь делать; он сказал, не знаю; она расплакалась.
Тед решил позвонить на пятый канал и очень скоро уже разговаривал в живую с Барби Бекер. Возбужденный, писклявый голос журналистки – не то чтобы хныканье, но где-то рядом – действовал на мертвые нервы Теда так же, как расчесывание швов, удерживающих на месте его голову. Он вдохнул поглубже, взял себя в руки и заговорил так спокойно, как только мог, обнаруживая, что, притворяясь спокойным, понемногу и в самом деле успокаивается.
– Наша дочь убежала из дома; мы хотели бы ее вернуть, – сказал Тед.
– Я бы с радостью вам помогла, – заверила та.
Тед отчетливо ее видел – сидит себе на стульчике с полотняной спинкой, с нагрудничком, застегнутым вокруг шеи, рядом – ассистентка с пуховкой наготове. Слышал, как репортерша выдувает пузыри из жевательной резинки – не сейчас, нет, но в прошлом, в самых недрах рта, где, по-видимому, хранились все ответы на все вопросы, что задавал ей учитель старших классов.
– Честное слово. Действительно с радостью помогла бы. Но, понимаете, никак не могу. Девочкой занимается служба защиты детей.
– Где они ее держат?
– О, да я ее отсюда вижу. Она в каких-нибудь двадцати футах от меня, – сообщила Барби Бекер.
– Помогите мне, – сказал Тед, однако слова его прозвучали не мольбой, а почти приказом. Барби Бекер на мгновение замялась – но эффект тотчас же развеялся.
– Если вы поможете мне, то я помогу вам, – прошептала она. – Дайте эксклюзивное интервью, и я постараюсь что-нибудь сделать.
Тед попытался расслышать в трубке, что происходит рядом, но обострившийся слух в кои-то веки подвел его. Долго раздумывать над сделкой Тед не собирался: он хотел вернуть дочь.
– Хорошо, – ответил он. – Вы ведь привезете нашу дочь с собой? – Тед словно со стороны прислушался к употребленному им притяжательному местоимению множественного числа «наша». В прошлом он скорее сказал бы «моя дочь» – и теперь задумался почему: из подсознательного побуждения вытеснить Глорию, или из чистой воды эгоизма?
– Думаю, у меня получится, – сказала Бекер.
– Вот и отлично, – подвел итог Тед. Он повесил трубку и оглянулся на Глорию. – Я пообещал ей, что переговорю с ней, дам ей интервью. Она сказала, что попытается вернуть нам Эмили. Барби Бекер – это которая?
– Ну, та, что была утром, – сказала Глория. – Такая крашеная, раньше вела съемки с вертолета.
Тед кивнул, хотя все равно не понял, о ком идет речь – при том, что только что видел эту особу по телевизору разговаривающей с его ребенком.
– Они все на одно лицо…
– Я есть хочу, – пожаловался Перри.
– Пойдем, родной. – Глория повела мальчика в кухню. – Посмотрим, что тут у нас.
– А где Эмили? – спросил Перри.
– Она скоро придет, – заверила Глория.
Барби Бекер и съемочная группа службы новостей пятого канала бесцеремонно нагрянули в дом – хотя, надо отдать им должное, в парадную дверь постучались довольно-таки робко.
Волосы Барби Бекер за время ее работы на телевидении несколько раз меняли цвет; Тед еще в прихожей ее узнал – и вспомнил в том числе и эту подробность. Сейчас ее шевелюра была огненно-рыжей и соперничала с высветленными бровями и ресницами. Но все это бледнело в ослепительном сиянии ее улыбки, являвшей взгляду сотню зубов, белее которых Тед в жизни своей не видел. Несколько секунд он глядел на эти зубы, как завороженный, на все вкупе и на каждый в отдельности. И решил про себя, что улыбаться в ответ ему как-то неловко; впрочем, он в любом случае не в настроении для улыбок.
– Счастлива с вами познакомиться, мистер Стрит, – проговорила Барби Бекер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77