Моя правая рука соскользнула к ее лобку. Она отвела ногу, согнув ее в колене, и я смог полностью засунуть палец во влажную и прохладную после профилактического омовения промежность. Постепенно, не переставая ласкать губами остороконечные грудки, я раздвинул указательным пальцем влагалище, отметив, как аппетитно оно взбухло, как покрылось жаркой испариной. Взяв наугад один из презервативов со столика, я надел его не без общеизвестных трудностей (преодолимых лишь тогда, когда плюешь с высокой колокольни на рекомендации изготовителя) и предпринял поползновение вскарабкаться на проститутку, которая приготовилась принять меня. Ощутив, как биения сердца отдаются в основании моего бревна, я решил не идти напролом, а приподнялся немного, чтобы поместить яички в гнездо и еще ненадолго продлить упоительное ощущение – просто лежать между ее раздвинутых ног. В подобные моменты меня всегда тянет признаться в любви до гроба, но я сдерживаюсь и целую все, во что утыкаются мои губы, все, кроме ее губ, губ проститутки, которая не хочет, чтобы ее целовали, и взамен предпочитает пять отсосов за рабочий день. Такие уж они, эти проститутки. Когда я уже не мог больше сдерживаться и решил получить обещанную награду, я еще чуть-чуть рукой раздвинул ей ляжки и наудачу стал тыкать ее своим гарпуном, пока не убедился, что угодил в цель. Поднажав еще немного, я испытал это ни с чем не сравнимое ощущение, будто раздвигаю шелковые занавеси; еще немного; и еще, пока полностью не погрузил в нее своего маленького представителя на этой земле, и когда она со всех сторон облекла меня, я приподнялся на локтях, чтобы дать ей перевести дух под весом моей стодвадцатикилограммовой туши. Я мог бы оставаться так вечно; но оставаться так вечно было невозможно, поэтому я начал ритмичные продвижения туда и обратно, предположив, что и так провел внутри достаточно много времени. Цыпочка предоставила мне свободу действий, не утруждая себя и не прибегая к спецэффектам: я слышал только, как она испускает сквозь стиснутые зубы короткий вздох при каждой из моих атак, медленных, но все более настойчивых, вынуждавших ее напрягать мышцы, чтобы сопротивляться давлению, которому я ее подвергал, схватив за плечи. Почувствовав неминуемо надвигающийся оргазм, я еще приподнялся на руках, чтобы не причинить ей вреда во время последних толчков, и протяжно кончил с тем стоном «вау», который всегда вырывается у меня, когда мне хорошо. Потом я ощутил, как моя писька обмякает, влажная, превращаясь в то, что она есть на самом деле, еще более нелепая в этом непромокаемом чехле, полном белесой слизи.
Лежа навзничь, я подождал, пока успокоится дыхание, а потом спросил ее, не может ли она обождать минуток пять в постели, пока я не выкурю сигарету. Она согласилась и тоже попросила у меня закурить. Нашарив в брюках пачку «Фортуны», я дал ей сигаретку и поднес огня. А сам закурил «дукатину» и снова растянулся на постели.
– Хорошо было? – спросила проститутка.
– По-королевски. Но если подождать немного, можно повторить.
– Если у тебя есть еще три с полтиной…
– Еще три штуки? Ты что, сбрендила? Уж поскольку мы здесь, тебе лучше остаться со мной и повторить. Все не придется выходить на улицу и искать другого клиента.
На мгновение она уставилась в потолок и затянулась «Фортуной».
– Ладно, могу сделать тебе скидку: две с полтиной.
– У меня всего-то две штуки и осталось. А на обратном пути я хотел еще взять такси.
– Ну, уж если ты так хочешь, натягивай презерватив, и я тебе отсосу за штуку…
– Терпеть не могу, когда меня сосут.
– Да ну? Странный ты…
– Да, наверное, я чуточку извращенец. Слушай, давай еще разок трахнемся за штуку.
– И речи быть не может. Две штуки. Можешь вернуться и на метро. Если у тебя не хватает, могу подкинуть мелочи на билет.
– Уже сто лет не ездил в метро, мне там дышать нечем.
– Слушай, не перегибай палку… Мне с тобой было неплохо, но все же это не общество милосердия, ясно? Раньше я хотела скинуть тебе пятьсот, а теперь готова на скидку в полторы штуки.
Ага, так-то лучше: если хорошенько потрахаешься, то можно и на метро проехаться. Я согласился на второй раз за две штуки. Мы докурили, я обнял ее, она обняла меня, припав щекой к моей груди, мы потерлись друг о друга и повторили все почти в точности, как в первый раз, только спокойнее, потому что жажда неотложного оргазма во мне поугасла. Потом снова закурили. Прошло, наверное, немногим больше получаса, еще оставалось время, чтобы не спеша предаться посткоитальным омовениям. На этот раз она воспользовалась биде и, сидя спиной ко мне, хорошенько намылила себе всю промежность – от лобка до копчика. Пришлось мне закурить еще сигаретку и отвернуться, чтобы снова не встал. Затем, пока она одевалась, я налил полную раковину воды. Она подождала, пока я закончу, я расплатился – только тогда я вспомнил, что она не попросила задатка, как принято, – и мы вышли вместе.
Прощание состоялось в дверях гостиницы.
– Ладно, если еще как-нибудь заглянешь, запомни: Глория. Спроси меня, в это время я обычно здесь.
– Жаль, что сегодня ты меня так пообчистила… Увидимся, – сказал я, зная, что никогда не вернусь, чтобы разыскать ее, не говоря уже о том, что она сама наверняка постарается избежать следующей встречи. Нельзя трахаться два раза с одной и той же женщиной: у либидо поразительно развита сила привычки.
Подавив желание расцеловать ее хотя бы в щеки, я подмигнул на прощанье и продолжил свой путь в направлении Рамблы в приподнятом состоянии духа. Я уже подходил к метро «Атарасанас», когда мне пришло в голову, что, должно быть, уже больше семи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115