Сейчас он поднимется сюда, а я в таком виде! – охнула Тереза, бросаясь в холл, чтобы хотя бы причесаться.
Но на полпути она повернула обратно, схватила трубку висящего на стене домофона и крикнула в нее:
– Одну минутку, миссис Фадж! – после чего оставила трубку болтаться на шнуре.
Подскочив к зеркалу в прихожей, Тереза схватила щетку и принялась поспешно расчесывать волосы. Но, так как локоны у нее были длинные и густые, быстро сделать это не удавалось. К тому же щетка запуталась в шелковистых прядях, будто нарочно стараясь вывести Терезу из себя. Бормоча сквозь зубы ругательства, она принялась вытаскивать ее.
А миссис Фадж ждала. Не говоря уже о Брюсе.
Наконец, кое-как причесавшись и потратив на это едва ли не вдвое больше времени, чем обычно, Тереза вернулась на кухню.
– Прошу прощения, миссис Фадж, – сказала она в трубку домофона. – У меня тут вышла небольшая заминка, но сейчас все в порядке.
– Вот и замечательно, – ответила консьержка. – Потому что я взяла на себя смелость разрешить ему подняться к вам без спроса.
– Да? – Не успела Тереза произнести это, как во входную дверь позвонили. Бросив трубку на аппарат, Тереза метнулась в холл и нажала на кнопку замка. – Прости, я заставила тебя ждать… – произнесла она, распахивая дверь.
– Ничего, мисс Уэйн, не беспокойтесь. – На пороге стоял все тот же паренек-посыльный. В руках он держал очередной букет.
– Что? Опять?! – изумленно и одновременно обескураженно, потому что надеялась увидеть совсем другого человека, воскликнула Тереза.
Посыльный пожал плечами: мол, ничего не могу поделать, приказано – доставил. На этот раз букет был поменьше, но гораздо изысканнее, если можно так сказать, зная, какими шикарными были два предыдущих. Состоял он из орхидей. Богатство их красок было таково, что, казалось, это не цветы, а экзотические бабочки сидят на стеблях.
– В гостиную? – деловито осведомился паренек.
Тереза с ошеломленным видом кивнула. Брюс продолжал удивлять ее. Она думала об этом, плетясь за уверенно шагающим в гостиную посыльным. Когда тот направился к стоящим на полу первым двум букетам, Тереза встрепенулась.
– Нет! Думаю, орхидеи будут лучше смотреться здесь. – Она указала на украшенный резьбой кофейный столик из красного дерева.
Паренек поставил корзину, куда было велено, и Тереза тут же немного повернула ее, чтобы цветы смотрели не на окно, а в сторону двери. Теперь, входя в гостиную, их можно будет лицезреть во всей красе.
Затем они с посыльным проделали обратный путь. Однако на пороге квартиры тот слегка замялся.
– А можно мне… – он поспешно извлек из внутреннего кармана куртки нечто, в чем Тереза сразу узнала обложку своего последнего альбома, названного «Росток надежды», – автограф?
Тереза улыбнулась. Так и есть, поклонник, интуиция ее не обманула.
– Конечно. Только чем же мне… – Она бросила взгляд на полку перед зеркалом, ища ручку или нечто в этом роде.
– Ох, простите! – воскликнул паренек, поспешно вынимая из другого кармана фломастер и снимая колпачок. – Вот.
– Как тебя зовут? – спросила Тереза.
Он скромно опустил взгляд.
– Тим Колберт.
Кивнув, Тереза прижала обложку компакт-диска к стене и написала: «Тиму Колберту с наилучшими пожеланиями». Затем расписалась и протянула обложку и фломастер посыльному. Прочтя написанное, он просиял.
– Большое спасибо, мисс Уэйн! – Он бережно спрятал обложку в карман. – До свидания!
Тереза вновь кивнула и закрыла за ним дверь. Ее саму интересовало содержание алой карточки, которую она заметила среди цветов.
Вернувшись в гостиную – действие, в последние дни успевшее стать с утра привычным, – Тереза извлекла из букета открытку. Однако, завороженная красотой орхидей, сразу не прочла, а сначала долго разглядывала пестрые, крапчатые, множества оттенков лепестки. Впрочем, Тереза не только любовалась цветами, но и подсознательно оттягивала приятный момент прочтения другого автографа – того, что написал Брюс. Что послание будет приятным, она не сомневалась.
В конце концов Тереза оторвалась от орхидей и развернула сложенную вдвое карточку. Начертанная уверенным почерком записка гласила: «Скучаю. Брюс».
– Скучаю… – прошептала Тереза, подняв лицо и машинально прижав открытку к груди.
Неожиданно ей пришла в голову мысль как будто очевидная, но до сих пор почему-то не появлявшаяся: ведь в момент близости Брюс испытал те же сказочные ощущения, что и она сама!
Подумав об этом, Тереза почувствовала, как запылали ее щеки. До сих пор она была так погружена в собственные переживания, что совсем забыла об ощущениях Брюса.
Сейчас, стоило Терезе представить, что в заветный миг он испытал такое же наслаждение, что и она сама, как ее сразу объял чувственный трепет.
В ту минуту мы были словно единым целым, подумала она, воспринимая эту мысль как некое откровение.
Впрочем, таковым оно для нее и являлось, ведь до сих пор ничего подобного в ее жизни не было.
Тереза вновь открыла карточку и замерла, будто впитывая взглядом два коротких слова «скучаю» и «Брюс», которые наполнились для нее особым смыслом.
Выходит, скучаю не только я одна, вертелось в ее голове. Как это… неожиданно!
Она задумчиво побрела в спальню, чтобы присоединить третью карточку к первым двум, стоящим на трюмо, потом отправилась на кухню, где ее дожидались собственноручно приготовленные сандвичи.
Примерно в то время, когда Тереза наконец села завтракать, возвращающийся по Шафтсбери-авеню обратно в контору паренек-посыльный вынул из кармана джинсов мобильник и набрал какой-то номер.
– Мистер Харрингтон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43