В подъездах заведений стояли швейцары и вели охоту за колеблющимися клиентами.
– «Золотая подкова»! Новинка! Это невиданное зрелище, господа! Выпивка без всяких ограничений! Умеренные цены!
Дверь в бар своей формой напоминала большую подкову, да и швейцар в том же духе: по-кавалерийски кривоногий, в яркой желто-сине-алой униформе – прямо жокей с картинки.
Коллинз и Хансен подошли к двери. Швейцар вытянулся, приложил два пальца к фуражке.
– Прошу, прошу, господа! Проходите, господа! Вы найдете здесь самых красивых женщин и лучших лошадей. О, вы никогда не разочаруетесь! – Он широко распахнул дверь, и страшный поток звуков вырвался наружу: к визгу джаза примешивалось ржание лошадей и взвизгивание женщин. В такт «музыке» хлопали кнуты жокеев.
Лицо Коллинза сияло. Хансен угодил его вкусам с удивительной точностью. Это как раз то, о чем он и мечтал. Они прошли в глубь бара и присели за столик в самом углу, возле арены. На круглом манеже стояло штук пять лошадей. Все они нетерпеливо рыли копытами опилки. Кавалеры пытались помочь своим дамам занять седла. Высокий парень с размаху подсадил свою даму на спину покорно стоящей пегой лошади. Со стороны показалось, что дама прямо-таки перелетела по воздуху, ее черные локоны рассыпались, Коллинз, округлив глаза, вдруг сказал:
– Черт возьми… – И замолк.
Вновь загремел джаз, и лошади пошли по кругу рысью, потом перешли в галоп. Дамы взвизгивали, мужчины кричали от восторга. Поднялся адский шум. Коллинз, не отрывая глаз от дамы с черными локонами, влил в себя три рюмки виски подряд.
Музыка заиграла медленнее, и лошади вновь перешли с короткого галопа на рысь. Вспрыгнув на барьер, Хансен подождал, пока с ним не поравнялась пегая лошадка, на спине которой восседала черноволосая дама. Ее кавалер держался на своем рысаке рядом с ней.
– Тпррр… – закричал Хансен лошади. К его удивлению, пегая лошадка сразу же остановилась.
– А ты не будь любопытным, мой дорогой! – бросил Хансен кавалеру и с силой ударил по крупу скакового жеребца, на котором тот восседал; жеребец сразу же пустился вскачь.
Черненькая посмотрела на Хансена так, что трудно было понять, возмущена она или ей ужасно весело. Сверкнув глазами, спросила:
– В чем дело?
– Я хочу обратить ваше внимание… – настойчиво сказал Хансен.
– На что?
– На меня! – весело закончил Хансен и, легко подхватив даму, галантно вынес ее на руках прямо на танцплощадку.
Вокруг одобрительно засмеялись, дама была в восторге. Легкая и грациозная, она сразу же уловила темп той какофонии, которую издавал оркестр. Возможно, что подобный способ похищения ее вполне устраивал. Устраивала эта заполненная женщинами и лошадьми конюшня и Коллинза: во всяком случае, здесь можно было совершенно безопасно назначать любые свидания, что для него не было безразличным.
Во время танца дама занималась внимательным разглядыванием Хансена и, наконец, спросила его:
– Вы американец?
– К сожалению, нет… – с опечаленной миной ответил Хансен. – Но мой шеф, вон там, возле бара, прямо из богом благословенной страны… А вы? Вы берлинка?
Черненькая откровенно улыбнулась.
– Я из Баварии. Из самого Гармиша…
Тем временем кавалеру дамы удалось отделаться от своего жеребца. Его возмущенное лицо то там, то здесь мелькало между танцующими парами. Наконец он оказался рядом с Хансеном и крепко хлопнул его по плечу.
– Вас зовут к телефону! – сказал он.
Хансен сделал удивленный вид, потом рассмеялся.
– Да, у меня заказан разговор-молния!
Глазами поискал Коллинза. Тот уже пробирался к нему, раздвигая своими широкими плечами толпу.
– Разрешите представить, – сказал Хансен, – директор Коллинз из «Конкордии». Не побудете ли вы одну минутку в обществе моего шефа, прелестная дама?
Черненькая кивнула. Ее кавалер крепко взял Хансена за плечо.
– Ну, идем, покажешь мне телефон.
А когда они вышли в вестибюль, Хансен не дал парню даже как следует размахнуться: короткий удар – и парень уже лежал на полу, закатив глаза. Хансен поднял его за воротник и хорошенько встряхнул.
– Сожалею, мой малыш! – сказал он и сунул в его ладонь пять марок. – Вот купи себе пива. А дама эта не для тебя…
Парень все еще не мог успокоиться, но Хансен подтащил его к выходу и вручил швейцару.
– Шляпу и такси для молодого человека, – сказал он.
Хансен застал свою даму оживленно болтающей с Коллинзом. Они уже почти пришли к согласию по многим жизненно важным вопросам. Коллинз косо взглянул на вернувшегося Хансена.
– А мы как раз договорились с Лиз немного поразвлечься, – сказал Коллинз.
– А я только хотел пригласить вас на танец, – с опечаленным видом сказал Хансен черненькой.
Лиз – так звали черненькую баварку – посмотрела на Хансена в нерешительности. Возможно, тут сыграли роль серебряные виски Коллинза или его положение (директор!), но Лиз прижалась к Коллинзу и виновато сказала:
– Выбирают дамы!
Хансен огорченно пожал плечами.
– Это один из немногих отказов, мадам, который меня действительно огорчил.
Коллинз отвязал от шнурка автомобильный ключ.
– Берите машину, Хансен, и развлекайтесь. Где я найду вас?
– Поеду в «Рикси»… Спать…
Коллинз оглушительно расхохотался.
– Счастливой охоты! Ни пуха ни пера!
Ищейки
Еще рано утром Хансену стало ясно, что его непосредственный начальник не предоставит его опасностям и соблазнам большого города без должного наблюдения. Три года пребывания Хансена в Вюрцбургском центре не прошли даром, с чем-чем, а уж с практикой тайного наблюдения он был хорошо знаком. Для него не представляло труда догадаться по натянутым улыбкам Коллинза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37