Мой начальник и главный модельер одежды, Делмарр (никаких фамилий, так авангардно), наливает себе чашечку кофе из черно-белого видавшего виды термоса в металлической оплетке. Делмарр выглядит так, словно позирует для статьи «Знаменитости города» в журнал «Джеральд». На нем серый твидовый пиджак с черными замшевыми нашивками на локтях и черные шерстяные брюки. «Безупречный внешний вид – половина успеха», – повторяет нам Делмарр. Он высокий, худощавый, и у него такие широкие ступни, что ему пришлось шить свои замшевые мокасины с кисточками на заказ. Делмарру эти мокасины очень нравятся. «Этот сапожник, должно быть, гений. Чтобы сделать такие стильные и удобные туфли, нужно разбираться в искусстве и знать основы проектирования».У Делмарра открытое лицо с широкими скулами, глубокие ямочки на щеках и волевой подбородок. У него красивое лицо, а в блеске глаз можно увидеть и ум, и мудрость. Делмарр – «любитель все усложнять», как все время твердит моя лучшая подруга Рут. Когда он не занят делом, то проводит время на светских вечеринках, всегда в окружении девушек. Наш начальник – дамский любимчик. В нем удивительным образом сочетается все, что женщины так ценят в мужчинах: он высокий, красивый, неугомонный. Сейчас и всегда его имя будет на страницах модных журналов. Он, кажется, знает всех. Если к нам приходит новая заказчица, он не может успокоиться, пока не выяснит, что, пусть через десятое лицо, но уже знаком с ней. Что же касается вкуса, то он знает, что будет модным, еще до того, как вещи поступят в продажу. Это какое-то особое чутье.– Привет, малышка, – широко улыбаясь, говорит он. – Что нового в Гринвиче?Делмарр достает серебряный портсигар из кармана пиджака, вынимает оттуда сигарету и закуривает.– Хм, первая неделя октября, и яблоки нового урожая уже прибыли.Он откидывает голову назад и смеется. Никто не умеет смеяться как Делмарр; так, будто смех идет откуда-то изнутри.– С такими новостями нам бы лучше жить где-нибудь в Огайо. Что дальше? Пора косить сено в Центральном парке?– Может быть.– Ага, значит, твой папа провел день, художественно выкладывая яблоки пирамидкой. Иногда мне нравится наблюдать за ним, – искренне говорит Делмарр. – Тут нужен особый дар. Это целое театральное представление. Истинный талант.– Я же говорила, что он из семьи искусных фермеров. – Из термоса Делмарра я наливаю себе чашечку кофе и возвращаюсь к своему рабочему месту.Рут Каспиан, моя напарница, выглядывает из-за своего швейного стола:– Почему в темно-синем? Как будто на похороны собралась. Кто-то умер?– Никто, насколько мне известно.– Это платье такое строгое. Ты слишком хороша, чтобы носить строгие платья. От него нужно поскорее избавиться.– Это подарок.– Верни его. – Рут берет розовый мелок и аккуратно подправляет линию низа платья, которую она только что нарисовала.– Не могу. Его подарила мне родственница. Моя будущая свекровь.– Ой, – гримасничает она, соскальзывает со стула и потягивается.Рут стройная миниатюрная девушка, около ста пятидесяти пяти сантиметров ростом. Нам обеим по двадцать пять, но ей можно дать намного меньше. Прекрасные кудрявые каштановые волосы словно кружево обрамляют ее лицо. У нее молочной белизны кожа и карие глаза – отличный контраст с ее любимой ярко-красной помадой.– Понятно. Ты надела его, чтобы поразить миссис Де Мартино. Старую перечницу. Расскажешь потом, как все прошло. Моя будущая свекровь подарила мне зонтик. Может, мне открыть его в комнате и отпугивать им от нее чертей? Она суеверна. Русская.– Миссис Де Мартино была мила со мной. Мне не на что жаловаться.– Счастливица. Гольдфарб помогает мне планировать вечер в честь помолвки и настаивает, чтобы мы устроили его в Латинском квартале.– Может, хотя бы чуточку постараешься сделать радостное лицо?– Нет, – решительно заявляет Рут, но ее тон веселит меня. – Я слишком практична, чтобы тратиться на показуху, ты ведь знаешь. Я не хочу ехать в Латинский квартал ни со своими родными, ни с семьей Харви. Они будут сидеть там как болваны, не зная, как себя ведут в таких местах, словно их занесло дурным бруклинским ветром.– Дай им шанс.– Хорошо, откровенно говоря, я просто не хочу становиться Гольдфарб.Рут сворачивает свой эскиз трубочкой, протягивает его мне, и я кладу его в корзину позади своего стола. Позже мы покажем все наши эскизы Делмарру, какие-то из них он отберет, чтобы показать нашим заказчицам следующей весной.– Но ведь ты любишь Харви, – напоминаю ей я.– Я люблю его. Да, люблю. С четырнадцати лет. Ему тогда было пятнадцать. Мы танцевали в «Морис акрс» в Поконосе, а потом он купил нам по хот-догу. Но мне никогда не нравилась его фамилия. Невероятно, я должна променять Каспиан, фамилию, которая мне так нравится, на… на Гольдфарб!– Не должна, – говорит Делмарр, бросая бланки заказов в корзину, делает последнюю затяжку и швыряет окурок в окно. – На дворе 1950-й год. Сейчас полно женщин, которые оставляют свою фамилию.– Да? Их не старыми девами называют? – ворчит Рут.– Нет, это замужние женщины. Особенно женщины искусства. Актрисы. Знаменитые дамы, которые стали известными прежде, чем вышли замуж.– Кто? – любопытствует Рут.– Ты слышала о Лант и Фонтейн?– Безусловно.– Они не Лант и Лант, так ведь? – пожимает плечами Делмарр и, взяв корзину, уходит в свой кабинет.Рут громко говорит, так, чтобы Делмарр слышал:– Харви ни за что не согласится на Каспиан и Гольдфарб, вот увидишь. Это будет звучать так, будто мы обсуждаем покупки на рыбном рынке на Нижней Ист-Сайд Игра слов: фамилия Каспиан от Каспийского моря; Гольдфарб – «золотая рыбка» (нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93