Она прижала руку к сердцу:
– Доминик, ты меня напугал!
– Я не хотел, – сказал он, вытирая остатки слез с ее лица. – Почему ты плачешь?
– Я думала о папе и о маме, о тебе… обо мне.
– И из-за этого у тебя такой несчастный вид?
Она покачала головой:
– Нет, ты делаешь меня счастливой.
Доминик улыбнулся, удивляясь тому, какое облегчение испытал, когда услышал эти слова:
– Хорошо… а теперь довольно слез. Дай-ка я на тебя посмотрю.
Доминик помог Арли подняться и с восхищением воззрился на серебристо-голубое платье, на которое потратил кучу денег, но оно того стоило.
В ее улыбке сочетались невинность и умение обольщать, и Доминик с трудом убедил себя, что у него имеются веские причины поехать на свадьбу друга:
– Милая, я бы прямо сейчас занялся с тобой любовью, но, боюсь, что Лэнгли примчится сюда и станет барабанить в дверь, а мы не должны давать столько поводов для сплетен в одну неделю, правда?
Арли улыбнулась его шутке, и Доминик был благодарен ей за то, что она не обращала внимания на слухи, которые уже ходили по городу. Помогая ей сесть в карету,он вспоминал собственный опыт: некоторые любовницы становились безутешными, когда сплетники начинали перемывать им кости. А Арли ничего даже у него не попросила. Все, что он покупал ей, он покупал по собственному желанию, просто потому, что не мог удержаться. Куда бы он ни отправился, он, казалось, был не в силах не думать о девушке. Доминику очень нравилось, с каким удовольствием она открывала его подарки. Арли была такой неиспорченной.
С тех пор как она переехала в этот дом, его страхи немного улеглись, потому что Доминик знал, что теперь Арли действительно принадлежит ему. Он специально выждал несколько дней, прежде чем приехать к ней первый раз. Отчасти потому, что у него были дела, требовавшие его безраздельного внимания, но еще и потому, что хотел посмотреть, какую власть она над ним имеет. Он хотел подождать еще, но не мог больше оставаться вдали от женщины, которая пленила его сердце и душу.
Теперь все знали об их отношениях, но Доминику ужасно не хватало тех дней, когда они жили в одном доме, и ему нужно было всего лишь пройти по коридору, чтобы увидеться с Арли. А теперь ему приходилось каждый день ездить в Лондон. И повсюду были соглядатаи. Но винить во всем Доминику приходилось только себя самого. Все это из-за его несдержанности и тех игр, в которые они играли с мистером Батлером. Этот юнец не преминул рассказать всем, кто хотел послушать, об их бурном романе. Как и следовало ожидать, теперь Доминик и его любовница были самой модной темой для разговоров.
В карете Доминик заметил, что Арли погружена в собственные мысли, что она большую часть пути смотрит в окно и почти не реагирует на его попытки завести беседу, Отвечая ему односложно. Прошлая ночь была волшебной, но, может быть, она не выспалась? Или уже устала от своего положения любовницы? Ее жизнь не была тяжелой, но ей вполне могло быть одиноко. Хотя несколько ближайших друзей Доминика и пригласили ее на чай. Мэри сказала, что Арли никогда не выходит из дома, предпочитая оставаться в четырех стенах, читать, писать или играть на пианино, и все время ждет его приезда.
Когда они въехали на подъездную аллею поместья Лэнгли, Доминик отбросил мрачные мысли и сказал себе, что сегодня будет веселиться.
– С этими большими белыми шатрами свадьба напоминает карнавал, – сказала Арли, на ее лице вдруг появилась улыбка, и Доминик почувствовал, как страхи понемногу отступают.
– Да, действительно. Будет очень весело.
Арли скептически улыбнулась, вероятнее всего, уловив в его тоне наигранный энтузиазм.
Когда Доминик вошел в зал под руку с Арли, он физически ощутил возбуждение сотен собравшихся там гостей. Рука Арли напряглась, и Доминик погладил ее пальцы, ободряюще улыбнувшись:
– Все будет хорошо, – сказал он, а через мгновение заметил в углу свою бабушку, которая пронзала его взглядом.
И выражение ее лица было совсем недоброе. Он знал, как она относится к его связи с Арли. А еще он знал, что, покуда бабушка жива, она в любой момент сможет припомнить ему этот «семейный скандал».
Доминик тяжело вздохнул и подвел Арли к своей бабушке – причем чувствовал себя при этом так, словно ведет агнца на заклание.
– Дом, рада тебя видеть.
Арли напряглась и застыла рядом с Домиником. Он взглянул на нее и заметил два расцветших у нее на щеках ярко-красных пятна.
– Мисс Уитман, как поживаете? – приподняв брови, осведомилась вдовствующая графиня.
– Хорошо, спасибо, – ответила Арли.
– Я тут подумала, что, возможно, приеду навестить тебя в Рочфорд-Мэнор, – сообщила графиня, немало удивив Доминика.
Ни разу со дня смерти отца бабушка его не навещала. И то, что ей сейчас вдруг захотелось это сделать, вызвало у Рочфорда подозрения.
– Конечно, приезжай в любое время, – сказала Доминик, надеясь, что хотя бы голос его прозвучит искренне. – Ну, я уверен, что Лэнгли нас обыскался. Нам нужно идти, бабушка. Поговорим позже.
– Не сомневаюсь, – ответила графиня, сдержанно улыбнувшись.
– Она ненавидит меня, – прошептала Аряи, энергично обмахиваясь веером. – Как же это неприятно, ведь она мне так нравится. И… все смотрят на нас, Доминик. Может быть, я совершила ошибку, приехав с тобой. Наверное, мне лучше уйти.
Доминик резко остановился. Он осторожно приподнял голову Арли за подбородок и нежно ее поцеловал, сдержав улыбку, когда услышал, как ахнули все присутствующие и, прежде всего его бабушка:
– Моя бабушка почти никого не любит, и злится она только потому, что из-за нас вокруг имени Рочфордов разразился скандал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72