– И я скучала по тебе не меньше.
Он остался с ней до раннего утра и, как и обещал, подарил ей еще много удовольствия. Все это время Арли собиралась сказать ему о ребенке, но ее новое состояние заставило ее задуматься. Будет ли он хотеть ее, когда беременность станет заметна, или найдет себе другую любовницу?
Арли почувствовала, как в ней нарастает тревога, а потом выбросила все мрачные мысли из головы, зная, что от них не будет проку.
Когда Арли снова открыла глаза, в окно уже светило слепящее солнце. Она тут же посмотрела на постель рядом с собой и обнаружила, что она пуста. Доминик уже ушел. О том, что он действительно был здесь, свидетельствовали только смятые простыни и легкое покалывание между бедер.
Она сонно улыбнулась, вспоминая каждую деталь минувшей ночи. Доминик снова и снова возносил ее на вершины страсти, а когда она думала, что он устал, он удивлял ее, начиная все заново.
Раздавшийся стук в дверь заставил девушку вернуться из своих грез к реальности, и она села в постели, приглаживая рукой спутанные волосы:
– Входи, Мэри, – сказала она, натянув простыню до самого подбородка.
– Доброе утро, – широко улыбаясь, поздоровалась Мэри. – Милорд попросил меня приготовить вам сегодня плотный завтрак. Вы хорошо спали?
– Очень хорошо, – ответила Арли, нимало не смущаясь горничной.
Женщина была ей невероятно преданна, она проявляла по отношению к Арли больше материнской заботы, чем когда-то ее собственная мать.
– Граф оставил вам записку, – сказала Мэри, протягивая Арли белоснежный листок бумаги.
Как ребенок на рождество, Арли нетерпеливо развернула записку и, закусив губу, пробежала глазами по аккуратному почерку любовника.
– Хорошая новость? – осведомилась Мэри.
– Он берет меня с собой на свадьбу.
– Похоже, вас это не очень радует.
Глядя в окно, Арли уронила записку на колени:
– Мэри, а ты когда-нибудь любила кого-то так сильно, прямо до боли?
Мэри умиротворенно улыбнулась и похлопала Арли по руке:
– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Мой милый Джонни был любовью всей моей жизни. У него были светлые волосы, прямо как у вас, и искрящиеся карие глаза. Он украл мое сердце, когда мы оба работали на одного и того же хозяина, он лакеем, а я простой посудомойкой. Мы были помолвлены, а за два дня до свадьбы он погиб.
– О, Мэри, прости, – пробормотала Арли, жалея, что затронула эту тему.
– Ничего, дорогая, вы же не знали. Было время, когда я не могла говорить об этом без слез. А теперь могу. Со временем боль притупилась. Я так сильно его любила, что, когда он умер, была уверена, что тоже умру.
– И как же тебе удалось оправиться?
Мэри пожала плечами:
– Просто жила, и все. Первые несколько месяцев были просто ужасными, но со временем стало полегче. Я стараюсь помнить хорошее. Ни дня не проходит, чтобы я не думала о нем, – она тяжело вздохнула. – Ну а что касается… любви. Я знаю, что его светлость, если бы мог, женился бы на вас. И раз уж мы заговорили о женитьбе, то нам пора готовить вас к свадьбе. Во сколько его светлость за вами заедет?
– В четыре, – ответила Арли, с предвкушением ожидавшая, что сегодня наконец-то выйдет из своего лондонского дома, который служил ей убежищем с тех пор, как она стала любовницей Доминика, и одновременно страшившаяся этого. Теперь время пришло, и ей предстоит встретиться со сплетниками лицом к лицу. Лучше побыстрее с этим разделаться.
– Ну, тогда я приготовлю вам ванну.
Весь день Арли провела, готовясь к свадьбе. Она выпила немного вина, чтобы успокоить взвинченные нервы. Пройдя в свою спальню, Арли подумала: должна ли она сказать Доминику о ребенке? Нет, это будет совсем не к месту. Тем более на свадьбе. Он, скорее всего, подумает, что она пытается заставить его на ней жениться.
Еще через час девушка решила подождать его внизу. Сосредоточиться на книге Арли не смогла, поэтому, отбросив ее в сторону, села за пианино и стала играть менуэт.
Сегодня утром ее опять тошнило. Через несколько недель беременность станет заметна. Прошлой ночью Арли несколько раз хотела сказать Доминику о ребенке, но так и не смогла. Подумает ли он, что она пытается загнать его в угол? Что случалось с любовницами, когда они беременели? В голове у Арли возник образ Доминика, демонстрирующего ей свою новую любовницу. От этой картины все у нее внутри болезненно сжалось.
Арли закрыла глаза, отдавшись музыке и понемногу успокаиваясь. Ну почему она так отчаянно в него влюблена? Он один может сломить ее волю, больше никто. Она тяжело вздохнула, понимая, что с каждым днем все больше становится похожей на свою мать.
Как только Доминик вошел в дом, он сразу же услышал, как Арли играет на пианино. Он улыбнулся и подошел к дверям гостиной. Музыка стала громче, аккорды зазвучали мощно, почти оглушительно. Доминик застыл. Похоже, у Арли прилив вдохновения. Он тихонько открыл дверь, вошел, закрыл ее за собой и остановился, завороженный открывшейся перед ним картиной.
Как всегда, когда она играла, ее глаза были закрыты, голова покачивалась в такт музыке, словно та проникала в каждую клеточку ее тела. Ее бриллиантовые сережки подрагивали. Однако улыбка быстро исчезла с лица Доминика, когда он увидел струящиеся по щекам девушки слезы. Его сердце сжалось. Что же ее так расстроило? Граф подошел к Арли, горя желанием ее утешить – и доставить массу неприятностей человеку, который стал причиной ее печали.
Доминик был уже в нескольких футах от девушки, а она все еще его не видела. Ангел с такими хрупкими чертами… и она вся его. Доминик протянул к Арли руку, нежно коснувшись пальцами ее щеки, стирая с нее слезы.
Арли, вздрогнув, подпрыгнула на стуле, и музыка резко оборвалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72