Рим, захваченный, разграбленный, разрушенный, плененный папа. На лбу императора навек останется несмываемое пятно…Зефирина взглянула в помрачневшее лицо мужа.«Итак, Леопард в результате этих страшных событий оказывается на стороне Франциска I. Он не вернется к Карлу V».Зефирина опустила глаза, чтобы не обнаружить вспыхнувшую в них радость. Значит, она достигла своей цели!И, будто поняв, о чем она думает, Фульвио сжал ее руку.– Саламандра в конце концов всегда побеждает… – прошептал он.Перекрывая ропот толпы нищих, Фульвио громким голосом обратился к ним:– Друзья мои, я, как и вы, итальянец. Меня зовут князь Фарнелло, а это моя жена, княгиня Зефирина. Мы сторонники папы. Своей жизнью мы поклялись спасти его…По рядам нищих прошел ропот. Паньото, Палько и Панокьо воскликнули:– Мотылек, я же говорил!– Мне он тоже показался странным, наш Зефирон!– Это не парень, это – дама!Комментарии следовали один за другим. Впрочем, тот факт, что Фульвио оказался князем, нищих оставил равнодушными. Может быть, потому, что в Риме было много лже-аристократов, а может, потому, что было время утреннего супа!На этот раз «угощение» состояло из сваренной в котле свиной головы и хлеба.Поглощая еду с аппетитом выздоравливающего больного, Фульвио спросил Зефирину:– Кто из этих людей, по вашему мнению, самый умный?– Это Паньото, король нищих, – уверенно ответила Зефирина. – Тот, у которого нет носа…И она указала на нищего, вместе с собратьями сидевшего у котла.– В сущности, я чувствую себя прекрасно среди этих замечательных людей. У каждого из нас чего-то не хватает… – отметил князь, касаясь своего отсутствующего глаза.– Фульвио! – прошептала Зефирина с мягким укором.У него была привычка обнимать ее всякий раз, когда он подтрунивал над своим увечьем. Видя выражение лица Зефирины, он не мог сдержать улыбки. Сменив тему, он сказал:– Пойдем, поговорим с королем.Ему еще трудно было вставать. Зефирина подставила свое плечо, и молодые люди, осторожно обходя едоков, направились к Паньото.– Ты позволишь? – обратился к нему Фульвио. Царственным жестом тот пригласил гостей сесть.– Послушай, Паньото, – с ходу начал Фульвио, – когда я ребенком играл в катакомбах, говорили, что одна из них проходит под Тибром и поднимается до замка Святого Ангела. Это правда?Король нищих поскреб затылок.– Точно, как раз под мавзолеем этого парня, которого звали Адрианом. Выход из подземного хода – прямо над гробницей. Потом, когда этот приятель Аврелиан построил вокруг Рима городскую стену, он превратил эту гробницу в крепость. Да только все это, детки мои, было во времена царя Гороха.– В III веке, – уточнила Зефирина.– Может быть, но теперь уже неважно, в III или IV веке.– Короче, такой ход существует и ты его знаешь? – не давал отклониться от темы Фульвио.– Ну конечно, знаю, и Палько тоже знает. Фульвио и Зефирина с надеждой переглянулись.Паньото тут же перехватил их взгляд.– Ну-ну, ангелочки, рано радуетесь. Что с того, что есть. Это еще ничего не значит. Туда веем скопом не сунешься. Там с трудом могут пробраться несколько человек, да и то не спеша… Римляне понастроили там всяких ловушек, вроде ям, утыканных острыми пиками, ну и прочее в таком же роде. Их еще надо суметь обойти… Требуется воображение, как у тех ребят. Я вот только рассказываю об этом, а меня уже трясет. Прежде всего вам надо понять, что римляне и не думали загонять туда христиан, наоборот, боялись, что эти типы полезут в подземелье, чтобы отламывать пальцы ног у их обожаемого Адриана… В этом смысле римлян можно понять, ведь верно?– Хм…Фульвио оставил при себе свое мнение о пальцах ног императора Адриана. Он лишь спросил:– Ты уверен, Паньото, что эта катакомба не то же самое, что подземный ход между Ватиканом и замком Святого Ангела?Паньото снова принялся за еду. Обсасывая с грацией кошки свиное ухо, он ответил:– Черт побери, конечно, уверен, потому что потайной ход папы давно уже ни для кого в Риме не является тайной… и меня, Паньото, ничуть не удивляет, что эти чечеточники пронюхали про это…С этими словами Паньото сплюнул густую черную слюну, адресованную испанцам, а затем, почесав дырку посреди своего лица, сказал с лукавым видом:– К чему ходить вокруг да около, мой князь. Я вижу, куда ты клонишь. Но ты и твоя маленькая женушка, вы мне нравитесь. Это ж надо было посмотреть, как она тебя любит! Я же не бесчувственный. Она так плакала, бедняжка, я даже сказал Палько и Панокьо: «Приятно посмотреть, как один брат любит другого, а вы, подлецы, не станете рисковать своей старой шкурой ради моей морды».Под взглядом Фульвио, казалось, говорившим: «Вы плакали, мадам!», Зефирина попыталась спрятать лицо под кудрями, выбившимися из-под шапки. Стараясь придать голосу твердость, она спросила:– Паньото, скажи честно, сможешь ты или нет провести нас этой дорогой?– Ну, конечно. Только у нас мало шансов выйти оттуда живыми, потому что, окажись мы там, к примеру, вдесятером, что мы скажем этим чертовым плясунам сегидильи? «Ку-ку, вот они мы, хотим поздороваться с нашим папой!..» Мы только и успеем, что поздороваться, они тут же перестреляют нас, как кроликов.Справедливость его рассуждений была настолько очевидной, что Фульвио и Зефирина удрученно переглянулись.– Я пойду один, – решил Фульвио.– Я пойду с вами, – тут же сказала Зефирина.– И оба попадете прямо на небо, что и говорить, мудрено придумано.Глаза Зефирины наполнились слезами. Она не в силах была смириться с тем, что надо отказаться от борьбы.– Паньото, помоги нам вырвать из испанских когтей папу и его спутников, если только они еще живы.Ее слезы, кажется, потрясли нищего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114