Несколько секунд Зефирина слышала только, как капли воска монотонно падают со свечей на пол, выложенный голландскими изразцами. Наивная и невинная девочка ощущала какую-то странную тревогу. Во время этого рассказа она не узнавала голоса своего отца. Было похоже, как если бы кто-то другой говорил вместо него… или же он лгал.Когда такая ужасная греховная мысль пришла ей в голову, Зефирина торопливо, так, чтобы не увидел Каролюс, перекрестилась.Громогласный возглас короля нарушил почтительное молчание:– Клянусь Святым Франциском, моим покровителем, беру назад все свои слова! Женись на этой преданной женщине, Багатель! Перед лицом благородных дам и моих храбрых товарищей по оружию я даю тебе королевское разрешение жениться на госпоже графине де Сан-Сальвадор.Придворные встретили эту речь овацией. По знаку хозяина дома лакеи наполнили кубки драгоценным вином из Кагора.– Жениться? – прошептала Зефирина, вопросительно глядя на карлика.– Ну да, дурья башка! Жениться, что же еще? Теперь у тебя новая мама.Каролюс паясничал, хлопая ресницами и вертя задом.Зефирина тряхнула изящной медноволосой головкой. Рыдание рвалось с ее губ. Она уже хотела убежать в свою комнату, чтобы укрыть там свое разочарование, свое огромное детское горе, когда заметила в проеме ведущей на кухню двери свою кормилицу в толпе прислуги, прибежавшей послушать рассказ своего господина.Зефирина хорошо знала Пелажи. По ее насупленному лицу она поняла, что та недовольна, очень недовольна. Не думая, что за ней наблюдают, Пелажи как-то странно смотрела на графиню де Сан-Сальвадор. У Пелажи были суровые глаза, да, подозрительные и суровые, сходные с двумя арбалетами, готовыми выстрелить.Вдруг Зефирина услышала какой-то дикий вопль:– Нет… нет!При этом крике все одновременно подняли головы, посмотрев на верхнюю галерею. Только теперь Зефирина поняла, что это она сама неистово вопит, вцепившись в перила изящной балюстрады.– Нет, я не хочу, чтобы папа женился… Я не хочу!Как и все его сотрапезники, потрясенный король смотрел на маленького разбушевавшегося демона, которого, по-видимому, пытался удержать карлик Каролюс.Растолкав лакеев, Пелажи бросилась к избалованной девочке. Но Роже де Багатель, придя в себя от первоначального изумления, остановил кормилицу на бегу. Всем своим видом выказывая отцовскую властность, он бросил зычным голосом:– Немедленно остановитесь, Зефирина! Приказываю вам исполнить мой приказ! Возвращайтесь и ложитесь спать!Увы! Зефирину понесло, к тому же Каролюс насмешливо шепнул ей:– Черта с два! Ты не осмелишься продолжать, дура набитая!Словно маленькая фурия, Зефирина вырвалась из рук карлика. Она скатилась по лестнице с криком:– У меня только одна мама на небесах! Я не хочу другую! Я не хочу эту даму! Папа, мой дорогой папа, не женитесь на ней, она злая, злая, я это чувствую… Если хотите жениться, возьмите в жены Пелажи…Зефирина бросилась в объятия своего отца. Роже де Багатель был совершенно поражен случившимся; было видно, что он гораздо лучше знал, как вести себя на поле боя, чем с собственной дочерью. Взгляды присутствующих обратились к графине Сан-Сальвадор. На лицах придворных читалась затаенная насмешка. Завтра при дворе в Фонтенбло, куда король намеревался отправиться, языки будут молоть без умолку.Очень бледная, графиня не шелохнулась. Казалось, она превратилась в мраморную статую. Только по стиснутым на кружевной скатерти рукам можно было догадаться о ее чувствах.– Ну ладно, Багатель, дай мне ее успокоить! – сказал король. – Я умею разговаривать с детьми!Франциск I привлек Зефирину к себе на колени:– Ну что это за каприз, Зефирина? Ты же моя подружка!– Нет! Теперь нет!Зефирина отчаянно отбивалась. Крепкой рукой король удерживал маленькую взбешенную девчонку у себя на коленях.Зефирина, нагая под легкой рубашкой, почувствовала, как сквозь серо-серебряные чулки, подвязанные к королевским штанам, в ее детское тело внезапно проникает тепло. Она была смущена и взволнована; ей одновременно хотелось и убежать и расслабиться сидя на коленях, ибо ей нравился тот мужской запах, что исходил от него.– Ты же видишь, мы любим друг друга!Король легонько ласкал лицо Зефирины шелковистой бородой. Она на секунду закрыла свои зеленые глаза, но тут же открыла их, бросив горячий упрек:– Вы не имели права говорить папе, чтобы он женился!– Я делаю что хочу! Ведь я король! – возразил Франциск.Очарование было нарушено. Зефирина выпрямилась с вызывающим видом, словно маленькая фурия:– Тогда занимайтесь своей кобылой!– Моей кобылой?! – удивился король.– Именно так…Зефирина выпалила единым духом:– Жила-была торговка печенкой, которая сказала себе: «Клянусь честью, Франсуаза де Фуа будет в следующий раз кобылой короля!»Раздался сдавленный крик. Не вынеся подобного скандала, госпожа де Фуа сочла за лучшее упасть в обморок.Придворные с трудом удержались, чтобы не расхохотаться.Франциск I в ярости поднялся:– Этот ребенок совершенно невозможен, Багатель! Ты должен ее укротить, как дикую необъезженную лошадь.Король дал своим людям знак, что собирается уходить.В отчаянии от того, что вызвал неудовольствие монарха, Роже де Багатель рассыпался в извинениях.– Да, сир, я отдам ее в монастырь!– Ты прав, надо обучить ее хорошим манерам, – одобрил король.Каролюс усмехался, спрятавшись под столом. Зефирина с большим удовлетворением взирала на весь этот беспорядок, причиной которого стала ее маленькая персона.– Но меня, дорогое дитя, меня ты выслушаешь!Сладкий и мелодичный голос графини де Сан-Сальвадор возвысился над царившей суматохой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106