Когда я закрывал за собой дверь, в квартире раздался телефонный звонок. Я был почти уверен, что звонит Артур, поэтому зажал уши руками и в два прыжка перелетел все двадцать шесть ступеней крыльца. Я шагал по улицам к дому Флокс, как прежде – мимо почтового ящика, мимо обширной и пышной куртины космей, мимо старика в ортопедическом воротнике со шпицем на поводке. Я шел старой дорогой, на которой по-прежнему поблескивала невысыхающая маслянистая лужа и пахло китайским деревом гинкго. Меня переполняли томление, радость и грусть. Я должен был уже тогда узнать эти чувства, чтобы остановиться и повернуть назад, ибо это была ностальгия, источник которой давно иссяк.
Когда я пришел, есть было нечего, совсем нечего, и мы просто бросились в объятия друг к другу и упали на жесткий колючий ковер. На этот раз мы не вставали с него два часа, пока Флокс не понадобилось отлучиться.
– May-May, – сказал я, когда она вернулась из туалета. Запретное имя само собой сорвалось у меня с языка, хотя я совершенно о нем забыл.
– Ах, Арт, как давно это было!
Я согласился, но, кажется, мы с ней говорили о совершенно разных вещах.
– Что происходит? – спросил я. – Что это было?
– Это страсть, – ответила она. – По-моему, это просто безумная страсть. – Она хихикнула.
– Это ты подстроила утренний телефонный звонок?
– Какой звонок? – спросила она и посмотрела мне в глаза, слегка покраснев.
– May-May, так у нас никогда еще не было. May-May.
– Мы должны вернуть себе друг друга.
– Я уже вернулся, – сказал я.
И, лежа рядом с ней на полу гостиной, когда ее голова покоилась на моем плече, а дыхание щекотало мне кожу и последние солнечные лучи бросали оранжевые отсветы на ковер, я на мгновение почувствовал, что действительно вернулся. Я ослаб и устал, будто только что хорошо поплавал. Флокс шептала мне что-то в ухо, извиняясь и мило бранясь. Пока она говорила, легкий ветер перебирал влажные волосы у меня в паху и казалось, что от ее слов у меня по телу пошли мурашки; мне стало прохладно, и я свернулся вокруг нее и прошептал: «Я вернулся». Однако едва наркотическое действие секса стало понемногу проходить, едва ко мне вернулись жизненные силы, а циркуляция крови в моей обездвиженной руке нарушилась и кисть онемела, я засомневался, забеспокоился и стал снова взвешивать, к чему лежит мое сердце. Я никак не мог понять, действительно ли люблю Флокс, или меня привела к ней пошлая необходимость спустить последний гетеросексуальный пар. Я подумал, терзаясь мучительным чувством вины, об Артуре и том, как он когда-то сказал, что не существует такого явления, как бисексуальность, что ты либо одно, либо другое. Наверное, я все еще верил в абсолюты. Я не знал, что скажу ему, когда увижу снова, и не надо ли мне что-то сказать Флокс, прямо сейчас, сию минуту, пока все не зашло еще дальше. Мне становилось все неуютней и неуютней в оковах объятий Флокс на этом ковре. Мне хотелось курить, хотелось отклеить от нее свою кожу, которую покалывало. Когда она заговорила о письме, что оставила на моем пороге, заговорила смеясь, будто прошло уже двадцать лет, я резко сел.
– Письмо! – воскликнул я.
– Да, я знаю, и мне очень стыдно. Артишок. Иди сюда, – позвала она, потянув меня назад за плечи. – Я даже не помню, что там нагородила. Наверняка всякую глупость.
– Нет!
– Тебе так не показалось?
– Нет! В смысле… – Я встал, пристыженный, и принялся оглядываться в поисках своей брошенной на пол рубашки. Сделал глубокий вдох. – Я его потерял.
– Арт!
– Нет, я хочу сказать, оно у Кливленда. – Рубашка оказалась в другом конце комнаты. Сигареты лежали в ее кармане, и я какое-то время копался в полупустой пачке. Что угодно, лишь бы не встречаться с ней взглядом.
– У Кливленда? А почему оно у него?
– Я верну его, не волнуйся. Он взял его совершенно случайно. – Вспыхнула спичка. – А я с тех пор его не видел. Он это… был занят.
– Я недавно его видела, – медленно произнесла она. – Он ничего об этом не сказал.
Только тогда я повернулся к ней:
– Видела Кливленда? Где?
– Только он вел себя как-то странно. Арт, а он, случайно, не прочитал мое письмо?
– Странно? Что он делал?
– Арт, Кливленд читал мое исключительно личное письмо? – Она уже стояла на ногах, уперев руки в голые бока и тряхнув своими разлетающимися волосами. Из комнаты ушел почти весь свет.
– Нет, – ответил я. – Конечно нет.
– Это хорошо. – Она подошла, взяла мое лицо в ладони и поцеловала. Я только что затянулся. Наши губы разомкнулись, и тогда я осторожно выпустил дым, ненавидя себя за то, что снова солгал и с трудом дождался окончания поцелуя. – Наверное, это не имеет никакого значения, – добавила она.
– Видишь ли, к этому моменту он уже вполне мог его прочитать, – робко предположил я. – Ты же знаешь Кливленда.
– Это уже не важно. – Она снова меня поцеловала – беззаботно чмокнула в губы, отпуская на свободу. – Я умираю от голода. Давай закажем пиццу? Как ты на это посмотришь?
Одетые лишь наполовину, мы сидели на противоположных концах подоконника, соединив ноги, и глядели на улицу – высматривали разносчика пиццы.
– Последнее время я много гуляла, – поделилась она, проводя пальцем по моей голени. – Долгие, долгие прогулки. С тех пор как… с тех пор как начались проблемы. Иногда это помогает мне все обдумать. Иногда я просто иду и иду без единой мысли в голове.
– Одна? – Мне было трудно представить Флокс, которая отправляется на долгую экскурсию или вообще куда-нибудь отправляется в одиночестве.
– Да, одна. За последнее время я свыклась с одиночеством.
– Прошло всего десять дней, Флокс. Тебя послушать, так я успел обогнуть мыс Горн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77