Я почувствовал прилив любви и желания подбежать к ним и обнять обоих, чтобы меня видели в их компании. Я хотел жить среди людей, которые одевались как они, а потом гуляли по улице, красивые, словно кинозвезды.
– Здравствуй, Арт Бехштейн, – сказал Артур, когда они поравнялись со мной. Я успел выкурить половину сигареты.
– Здравствуй, Арт Бехштейн, – повторила Флокс.
– Здравствуй, Флокс. Здравствуй Артур. Вот это да!
Они оба тяжело дышали после быстрой ходьбы под прямыми лучами солнца и восторженными взглядами. Мелкие капли пота поблескивали на их лбах.
– Вы вот так одеваетесь на работу? – спросил я.
– Конечно, – ответил Артур. – Сегодня как раз выдался неплохой денек, чтобы нарядиться.
– У нас с Артуром сегодня появилась одна и та же мысль. Мы не договаривались. Это телепатия. Мы решили прийти в библиотеку нарядно одетыми. Получилась целая сенсация! Это телепатия! Все ради твоего удовольствия. – Она явно была в восторге от моего нескрываемого потрясения и удовольствия видеть ее милое крупное лицо и красивого молодого человека, который стоял рядом с ней и, к моему изумлению, сильно, до синяков, сжимал ее запястье.
– Ну, удовольствие вы мне определенно доставили, – признался я.
– Плевать я хотел на твое удовольствие, – отозвался Артур.
– Ну слава богу! – вырвалось у меня.
Мы с подозрением глядели друг на друга, будто бы ни один из нас не понимал, о чем идет речь.
– Ха! – нашелся я.
– Давайте выпьем чего-нибудь холодного и освежающего, – предложила Флокс, наклонив голову и сузив глаза, как какая-нибудь сладострастная и коварная библейская царица.
– Пива, – выпалили мы с Артуром в один голос.
– Джейн мертва, – твердил Артур. – Джейн мертва, и все в порядке. Вот так. – Он был пьян.
– Но что вы такого сделали? – допытывалась Флокс. Она уже спрашивала его об этом пять или шесть раз, и всякий раз он только краснел, опускал глаза и отказывался что-либо объяснять.
– Ты хочешь это знать?
– О, наконец-то ты достаточно выпил, чтобы проболтаться, – опрометчиво высказалась она.
– Нет! – Он слегка качнулся в сторону Флокс, которая сидела рядом, и коснулся своими светлыми волосами ее голого плеча. – Я тебе ничего не скажу.
– Осторожнее, – предупредила она и, не отрывая от меня глаз, аккуратно оттолкнула Артура назад, на его место.
Каждый глоток, который она делала, вместо того чтобы освежить ее и остудить пыл, казалось, лишь усиливал жаркий нажим ее босой шелковистой ноги на мою голую лодыжку. Ее босоножка валялась на полу. Во хмелю я утратил всякий здравый смысл, который всего лишь днем раньше толкнул меня в кусты ежевики, растущие вдоль моста Шинли-Парк. Внезапно, когда мой взгляд в сотый раз упал на ее грудь в голубых цветах, я подумал, есть ли на ней лифчик.
– Флокс, – начал я, не успев одуматься. – Ты носишь бюстгальтер?
– Никогда, – ответила она. – Только не в разгар июня. – Она говорила без кокетства и без тени обиды или гнева на мою дерзость.
– Прямо Бланш Дюбуа! «Только не в разгар июня»! – передразнил Артур.
Она продолжала смотреть на меня пристально, почти не моргая. Складывалось впечатление, что эта девушка хочет меня в самом буквальном, практическом и серьезном смысле этого слова. Похоже, у Артура сложилось точно такое же впечатление. Он встал с извинениями, снова покраснел, но попрощался с нами слегка деловым тоном, будто предстояли какие-то дела и он собирался ими заняться.
– Нет-нет! – кричал я ему вдогонку. – Не оставляй меня наедине с этой женщиной!
Передо мной лежит фотография Флокс. Единственная, где она запечатлена без косметики. Если честно, ее лоб кажется просто огромным. Она приняла позу «вечер дома у моего парня», надорванный ворот трикотажной рубашки невинно приспущен с одного круглого оливкового плеча, в чертах лица угадывается что-то левантийское (ее отец состоял в родстве с могущественным питтсбургским кланом Тамбеллинисов). Что-то неуловимое в ее облике и слегка покрасневшие глаза говорят о том, что она недавно плакала. Нижние веки чуть припухли. Конечно, она плакала. Ее нос выглядит крупным, прямым и даже светящимся. Несколько коротких локонов прикрывают выгнутые брови и серебристый лоб. И глаза. Эти легендарные голубые глаза Самой Смерти. Да.
Артур вернулся из туалета бледным, но заметно протрезвевшим. Он с большим интересом наблюдал за тем, как я судорожно высвобождаю свои пальцы, сплетенные с пальцами Флокс. У нее были ногти лавандового цвета.
– Флокс Ломбарди, ты нравишься Арту Бехштейну, – заключил он.
– Ты правда так думаешь, Артур Леконт? – спросила она. Ее грудь заметно трепетала.
Артур сел рядом со мной, ухитрившись не шелохнуть пену в бокалах с пивом. Его лицо неуловимо изменилось. Им овладело какое-то непривычное, но сильное чувство. Он разговаривал со своим воротником, пивом, столом, на котором оно стояло, или со своими ногами. Его глаза избегали встречаться с моими.
– Ненавижу тебя, Флокс Ломбарди, – обронил он.
Я засмеялся. Артур поднял глаза и улыбнулся яркой, белозубой, умопомрачительной улыбкой. Той самой старомодной, роскошной и грустной улыбкой, которая напоминала о старых добрых временах. И эта улыбка была адресована Флокс. На моих глазах. Я остался один на один со своими мыслями и воображением, рисовавшим отвратительные картины извращенного гомосексуализма.
– Прошу прощения, – буркнул я, и Артур встал, чтобы выпустить меня из-за стола.
Этот бар был приличным заведением, судя по надписям на стенах мужского и женского туалетов. Такие творческие проявления здесь редко смывали или пытались закрасить. Я стал читать:
ЧТО ОСОБЕННОГО В ЖЕНЩИНАХ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77