Моя старуха мучается поясннцей, сварю ей волчий бульон.
– Берите сколько хотите, а остальное вынесите за хотон и закопайте поглубже, – распорядился Хара и всех, кто свежевал волков, пригласил помыть руки.
Мерген принес мыло и чайник с теплой водой.
Когда взрослые перешли на охотничьи анекдоты, мальчишки, окружавшие Мергена, стали расспрашивать его о подробностях охоты. Веселой компанией отошли они от взрослых и ловили каждое слово сына охотника. Все весело смеялись, когда Мерген рассказывал, как обманывал волков. Некоторые тут же начали подбрасывать свои летние головные уборы. Но видимости взлетающих воронов не получалось. Только малахай на взлете при падении мог показаться волку птицей, кружащейся над падалью.
Однако не все сверстники интересовались подвигами юного охотника. Несколько подростков, одетых побогаче, стояли в стороне и пересмешничали. Заправилой у них, как всегда, был Бадма Цедяев. Его отец Цедя, бывший зайсанг, за четырнадцать лет Советской власти ухитрился не потерять своего влияния на неграмотных и суеверных однохотонцев и жил в прежнем достатке.
Толстый, неповоротливый сын его одет был щегольски, совсем не по-будничному. Несмотря на жару, он в желтой, вышитой золотом рубашке, в черном бархатном бешмете, нарочито не застегнутом, чтобы все видели широкий ремень с серебряными накладками, в сверкающих черным лаком сапожках на высоких каблуках. Бадма стоял в своей любимой позе, засунув два пальца левой руки в нагрудный карманчик бешмета, и что-то говорил, а его дружки громко смеялись.
Мерген знал, что когда в компании Бадмы вот так гогочут, то смешного там мало. Скорее всего, там готовится какая-нибудь очередная пакость. Но он не обращал на этих зазнаек никакого внимания. Однако те сами его задели. Заговорившись с друзьями, Мерген забыл унести в кибитку ружья. И вот сейчас заметил, что возле них уже крутятся малыши и, чего доброго, натворят беды. Он оставил на минутку друзей и забрал ружья, чтобы унести в кибитку. Повесив одно на левое, другое на правое плечо, он направился в кибитку мимо гогочущей компании Бадмы. Вдруг, как по команде, дружки Цедяева смолкли. И послышался задиристый голос их предводителя:
– Самое главное для охотника – уметь бросать в небо шапку и перетаскивать ружье с места на место.
Мерген прошел молча. Но Бадма уже ядовито бросил ему вслед:
– Стрелять он научится, когда отпустит бороду!
И тут, как назло, неподалеку на колодезном журавле появилась ворона и закаркала.
– Ха! Ворона тебе накаркнвает удачу в завтрашней охоте, – выкрикнул Бадма.
– Завтра он трех волков убьет! – съязвил кто-то в тон сыну богача.
– Карр, карр!
Мергену показалось, что все зло, которое питали к нему пересмешники, сейчас собралось в этом глумливом карканье вороны, словно и она была из шайки Бадмы. Он вскинул ружье и, еще не сообразив, что делает, выстрелил.
Ворона свалилась со столбика. И вся компания Бадмы смолкла.
Почти не целясь, Мерген застрелил эту птицу. Против такого ничего не мог сказать даже Бадма. Зато друзья Мергена пришли в дикий восторг. Они подняли Бадму на смех, начали дразнить его, отпускать колкости. Тот не смог им ответить. А уйти было стыдно. Так и топтался на месте, как на горячих углях. Но и это не ускользнуло от колючих глаз друзей Мергена.
– Что топчешься, как грешник на раскаленной сковородке? – сквозь зубы процедил Араша, лучший друг Мергена.
Араша, как и Мерген, был одет во все отцовское, но чувствовал себя независимо и нисколько не боялся дружков Бадмы. После очередного взрыва смеха по поводу адской сковородки Бадма засунул руки в карманы. Араша знал, что это было сигналом к драке, но продолжал в том же духе:
– Смотрите: он и руки прячет, чтобы не обжечь об наши кулаки.
Драки в присутствии взрослых заводить было нельзя. Но Бадма поклялся своим сообщникам, что этого он так не оставит.
Когда Мерген отнес ружья и вернулся к друзьям, отец сказал ему:
– Сними попону с верблюдицы и отгони ее пастись к соленому озеру.
– Почему к соленому, пап? Там трава плохая. Лучше в старую балку, – сказал Мерген.
– Сегодня она может принести верблюжонка. Но перед родами постарается уйти подальше от людей, в степь, а там на нее волки могут напасть.
Друзья Бадмы даже удивились, как их предводитель внимательно прислушивался к тому, о чем говорили отец и сын.
– А от соленого озера она никуда не уйдет. Сам знаешь, какое лакомство для верблюда соль.
Мерген с друзьями охотно побежал к верблюдице.
А Бадма тут же увел свою ватагу. У него родился план мести Мергену и его приятелям за насмешки. И он на ходу поделился этим планом со своими приспешниками.
– Ну, здорово! – выслушав Бадму, похвалил один из его дружков. – Если это удастся, то отец сам всыплет Мергену так, что он запомнит на всю жизнь.
– По тридцать копеек даю каждому, кто будет дежурить возле верблюдицы, – объявил Бадма.
Щедрость была неслыханная! И пятеро из ватаги согласились проснуться чуть свет, чтобы осуществить каверзу, за которую расплачиваться перед отцом будет Мерген.
В гостях у коршуна
Хара за день проголодался и был рад, что зеваки наконец-то разошлись. Он вошел в кибитку в надежде отдохнуть у домашнего очага, поужинать и сразу же уснуть. Но не успел переступить порог – на него набросилась мать:
– Чему ты учишь сына! В его лета мы уже пасли табуны, работали от зари до зари. Через два-три года парню жениться, а он у тебя ворон стреляет!
Хара сел возле круглого столика. Жена тут же молча поднесла ему большую пиалу холодного чигяна. Она боялась свекрови, когда та начинала бушевать, и в такие минуты ходила безмолвной тенью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59