повернулась к нему спиной, чтобы он расстегнул молнию, а потом опять обернулась к нему лицом, медленно спустила с плеч легкое шифоновое платье, и оно легкими волнами упало на пол. Энтони просто ел ее взглядом; Нина потянулась за спину и расстегнула бюстгальтер. Он молча смотрел, как она обнажила грудь и сняла чулки.
– А теперь раздень меня.
Она с радостью принялась исполнять его просьбу – стянула с него пиджак, развязала галстук и одну за другой расстегнула пуговицы рубашки. Затем, подражая, уставилась ему в лицо и не отрывала взгляда в течение всей этой процедуры. Сняв с него рубашку, она прижалась к нему всем телом, расстегнула ремень, дернула молнию, сунула руку ему в брюки и с удовлетворением обнаружила, что он возбужден ничуть не меньше ее – ему явно понравилось увиденное.
Она поняла: он хочет, чтобы она раздела его полностью, но пока преимущество на ее стороне, надо этим воспользоваться. Все еще сжимая его жезл, она потерлась сосками о его грудь, свободной рукой притянула его лицо к своим губам и поцеловала жадно и страстно. Затем отклонилась и прижала его голову к своей груди, чтобы он сделал то, что нравится ей.
Энтони тотчас пожелал заполучить ее всю. Быстро скинув с себя оставшуюся одежду, он подхватил Нину на руки и опустил ее на кровать. Она откинулась на подушки, готовая принять его, но он тотчас приподнял и насадил ее на себя, захватил ртом один из сосков, а руками принялся ласкать ее раскаленное тело. Его дикая страсть передалась и Нине. Она с трудом сдерживала желание, стараясь, подобно ему, обуздать свои порывы, но это ей плохо удавалось. Едва он прикоснулся к ней, как что-то животное вспыхнуло в ней с новой силой – казалось, к кончикам его пальцев привязан каждый ее нерв. Она жаждала доставить ему такое же удовольствие, но он так и не предоставил ей такую возможность. Она была полностью в его власти.
Когда все закончилось, Нина рухнула с ним рядом, утомленная и удовлетворенная. Атмосфера вокруг была пропитана горячей чувственностью и вновь пробуждала в ней желание близости. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, сказал, как ему было хорошо. Он же деловито зажег сигарету и стал молча курить, не сделав никакой попытки придвинуться ближе. Разозлившись на его холодность, Нина вскочила с кровати и натянула платье.
– Что ты делаешь? – Он изумленно уставился на нее.
– Разве не видишь? Ухожу.
– Так скоро? А что, если я снова тебя захочу?
– Что ж, придется тебе оторвать свою задницу и пойти меня поискать, – отрезала Нина, хлопая дверью.
Шагая по коридору к своей комнате, она пожалела, что ушла. Некоторым мужчинам после особенно откровенного секса хочется отдалиться от партнерши. К тому же вполне возможно, что для него это всего лишь рядовое мероприятие. Нет, возразила она самой себе. Энтони Гартвик хотел ее. Он добивался ее с отменным упорством и наслаждался близостью с ней. Значит, он снова ее захочет. Что ж, она подождет.
Остаток ночи Нина не сомкнула глаз.
Глава 16
Октябрь 1983 года
Джулиан Рихтер хмуро окинул взглядом свое отражение в зеркале – налицо первые признаки надвигающейся старости. Впрочем, он решил смириться с неизбежным и воспринимать морщины как украшение зрелого мужа с твердым характером. Что касается телосложения, то здесь все было в полном порядке. Он постоянно тренировался и выглядел подтянутым, как спортсмен.
Собираясь на сегодняшний вечер, он выбрал черный пиджак, серую рубашку, серые брюки и серый шелковый платок.
Вполне довольный собой, Рихтер вышел из офиса: пора пройтись по галерее. Наметанным глазом он проверил освещение, расположение картин, наличие стойки с репродукциями и открытками и доступность книги отзывов.
Джулиан взглянул на часы: полшестого. Через полчаса откроется выставка «Луна над Манхэттеном». С самодовольной усмешкой он пробежал глазами список приглашенных.
Все твердили ему, что глупо открывать выставку в пятницу вечером – на нее, мол, никто не явится. Устраивай выставки по субботам, как принято уже много лет. Но в том-то все и дело: Изабель де Луна не вписывается в прокрустово ложе общепринятых правил, а ее последняя серия ночного Нью-Йорка столь необычна, что заслуживает нетрадиционного представления, теперь все только и делают, что ниспровергают основы.
Жаль, что его покинула Скай. Рихтер привык доверять ее глазу и уху. Она слышала то, что ему было недоступно, улавливала отголоски новомодных веяний, которые проходили мимо него. У нее было сверхъестественное чутье на все новое и перспективное, а то, что стало вчерашним днем, она безошибочно отсекала. Было время, Джулиан и сам мог похвастаться способностью улавливать художественные течения и выделять наиболее талантливых художников, работавших в том или ином стиле. А теперь, по слухам, он потерял былую хватку. Да, во всем виноваты стремительные перемены, уследить за которыми не так-то просто. А еще – многочисленные конкуренты и недоброжелатели.
У Скай на этот счет имелось другое мнение: она полагала, что причина его неудач кроется в его впечатлительности. Часто случалось так, что мнение владельца галереи напрямую зависело от того впечатления, которое на него произвела личность художника: если Джулиан считал, что перед ним человек незаурядный, он готов был поверить, что и в работах его присутствует искра Божья.
В общем, Скай заявила, что Рихтер не видит дальше своего носа.
Мэтр попытался ее урезонить. По мнению Джулиана, ей следовало благодарить судьбу за то, что она имеет счастье работать в его галерее. Скай тотчас запальчиво напомнила, что он извлек немалую выгоду из большинства ее открытий, отказался повысить ей гонорар, несмотря на огромный вклад в процветание галереи, дурно обращался со всеми ее находками (и делал это ей назло – так она считала), а кроме того, нанес ей публичное оскорбление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124