Там говорится, что все должно быть кончено.– "Все"? – тихо переспросил Эдвардс.– Их отношения. Мне кажется, можно понимать и как их личные отношения, и как профессиональные.Липскомб взял пакет за самый краешек и приподнял, глядя на обрывки внутри.– Это вообще можно прочесть?– Оно складывается как пазл.– Где вы это взяли? – спросил Эдвардс, в то время как Липскомб вложил мой пакетик в пакет для улик и сунул в карман пиджака.– Нашла в офисе Ивонн.– Выудили из мусорной корзины?– Нет, достала из ее музыкальной шкатулки.– Почему вы заглянули в ее музыкальную шкатулку?– Потому, что вы считаете, что Хелен убила Тедди, а я уверена, что это не так, и я пыталась найти тому доказательства.Липскомб закрыл блокнот. Это был плохой признак. Эдвардс вздохнул. Это тоже ничего хорошего не предвещало.– Лучше бы вы поговорили с нами, прежде чем собирать потенциально недействительные доказательства самой, – сказал Эдвардс. Он посмотрел мне прямо в глаза в первый раз за вечер, и, несмотря на мою растущую досаду, меня все равно тряхнуло. Он меня раздражал. Я сама себя раздражала. Почему я позволяю этому человеку сводить меня с ума?– Я думала, мне нужно как-то подтвердить свои заявления, чтобы не выглядеть сумасбродной болтушкой. – Я старалась, чтобы мой голос звучал плавно и ровно.– Но это все… – начал Эдвардс, но Липскомб слегка покачал головой.– …очень интересно и мы ценим ваши усилия. Мы вам позвоним. – Липскомб встал, пожал мне руку и направился к двери, полагая, что Эдвардс последует за ним.Я ринулась вслед, опережая Эдвардса, и протестуя:– Детектив Липскомб, я в состоянии понять, когда мне дают от ворот поворот.– Мисс Форрестер, мы очень ценим все, что вы нам сказали, и все, что вы сделали, но для соблюдения законности расследования очень важно, чтобы с этого момента вы позволили нам взять все в свои руки. Вы же не хотите, чтобы убийца мистера Рейнольдса был на свободе, потому что доказательства были собраны с нарушениями, не так ли?– Конечно, нет….– Благодарю вас, мисс Форрестер. Мы вам позвоним, – повторил он для особо понятливых, и вышел.Я развернулась, предполагая, что Эдвардс стоит прямо за мной. Это было не так. Он стоял в десяти футах и смотрел на меня с уже знакомым мне непроницаемым выражением лица. Я бросила взгляд через плечо, но Липскомба в поле зрения не было. Что это, какая-то разновидность игры в плохого и хорошего полицейского? Липскомб обходился со мной вежливо, хотя и достаточно бесцеремонно, а Эдвардс задержался, чтобы выдать строгое предупреждение?– Я хочу извиниться, – сказал Эдвардс через секунду, застав меня врасплох.– Вы о чем?– О прошлой ночи.Я заставила себя не прикоснуться к губам.– Я ничего не имела против. И никому об этом не рассказала. – Кэссиди и Трисия не в счет.– Это было неуместно.Он пытается прикрыть свою задницу или отступить?– Мне жаль, что вы это так воспринимаете.Он медленно направился ко мне, но вместо приятного волнения меня терзали мрачные предчувствия. В его повадках появилось что-то новое, что-то темное, раньше мной не замеченное. Я не двинулась с места, и он подошел ко мне почти вплотную.– Я просто не хочу делать вам больно.Так не делай, подумала я, но у меня хватило здравомыслия не педалировать эту тему. Кажется, он имеет в виду более широкую картину, так что я просто сказала: "Спасибо". Мы стояли настолько близко друг к другу, что мне приходилось немного откидывать голову назад, чтобы смотреть ему в глаза. Если бы я встала на цыпочки, то могла бы поцеловать его в губы. Прекрасная идея – но и ужасная одновременно.– Когда это закончится, мы все наверстаем, – пробормотал он, проводя рукой по тыльной стороне моей ладони. Я заставила себя не вздрогнуть, когда он задел меня, проходя мимо и направляясь к двери. Я читала про тантрический секс и думала, не было ли это тантрической прелюдией.Спустя три часа я все еще пыталась не вздрагивать. Я уже успела проинформировать Кэссиди и Трисию и начать бутылку красного вина "Шираз". Я не притворяюсь знатоком вин – зачем выставлять себя на посмешище? Вы провоцируете друзей на то, чтоб они подарили вам бутылку какого-то неизвестного вина из Вирджинии, выдавая ее за последнюю новинку с Калифорнийского побережья, а потом они сидят, откинувшись на спинку дивана и наблюдают, как вы, как последняя дура, рассуждаете о розовых лепестках в послевкусии, сложной кислотности и труде мигрантов.А ведь есть еще все эти правила: что к чему подавать – красное вино к говядине, белое к рыбе, розовое – к чему там его подает бабушка, потому что других вин она не покупает, – вы понимаете, о чем я. Мне еще предстоит найти объяснение более сложному набору правил – каберне к тяжелому разрыву отношений, пино гри к ностальгии, мерло к мести, примерно так.В отсутствие четко установленных правил, я решила, что "Шираз" подходит к приступам беспокойства и достала бутылку производства "Чаттер Крик" В переводе с англ. – журчащий ручей, звонкий ручей.

из кухонного шкафчика. Название вина тоже казалось подходящим, потому что мои зубы уже выбивали мелкую дробь.Я бесконечно долго переключала каналы и в конце концов посмотрела последние двадцать пять минут фильма "Король и я" Киноадаптация бродвейского мюзикла Роджерса и Хаммерстайна. основанная на постановке "Анна и король Сиама" по одноименной книге Маргарет Лэндон. Анна Керр, овдовевшая учительница, сталкивается с упрямым королем и со временем в него влюбляется.

, думая, что если я как следует поплачу, то это поможет мне расслабиться, но все равно не смогла сбросить напряжение. Канал рыданий. Вот что действительно нужно кабельному ТВ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91