И я направился к ней.
– Хэмилтон Дэйвис, – строго сказала Сара Луиза, когда мы начали танцевать, – ты собирался уйти, не потанцевав со мной?
– Почему ты так решила?
– Потому что видела, как ты уже выходил отсюда.
– Просто чтобы чего-нибудь выпить, вот и все.
– Ты не хотел со мной танцевать!
– Ты пользуешься тут таким успехом, что, по-моему, тебе это все равно.
– Нет, скажи: ты не хотел со мной танцевать?
– Я-то хотел. Просто никак не думал, что тебе этого хочется.
– Ты и в университете никогда со мной не заговариваешь.
В перерывах между занятиями студенты обычно толклись в университетском дворе, и в течение последних двух лет Сара Луиза всегда находилась в центре самой большой компании. Поскольку она была маленького роста, я обычно видел только ее макушку, но зато часто слышал ее голос. У нее был заразительный смех и обезоруживающая манера высказываться без обиняков. До этого вечера она ни разу не попыталась заговорить со мной.
– И в Уорд Белмонте ты тоже не обращал на меня никакого внимания, – продолжала она.
Уорд Белмонт – так называлась самая привилегированная женская школа в Нашвилле. Потом ее купили баптисты, и многие, в том числе и Сара, перешли в Харпет Холл.
– Да, но вокруг тебя всегда столько народа.
– Меня можно и позвать.
– Прямо так – взять и позвать? Да ты умрешь со смеху!
– Ты в этом уверен?
Сара Луиза жевала мятную жвачку, но все равно ощущался запах выпитого ею виски, и, хотя держалась она довольно твердо, я не сомневался, что все это, в общем-то, хмельная болтовня.
– Да что с тобой, Сара Луиза? Ты что, не узнала меня? Я – Хэм Дэйвис. Я всегда был для тебя пустым местом.
– Ты в этом уверен? – опять спросила Сара Луиза, и я понял, что она порядочно подшофе, и придвинулся к ней поближе, чтобы она вдруг не начала болтать какую-нибудь чепуху, но она тут же отстранилась.
– Перестань обращаться со мной, как с пьяной! Девушке хочется с тобой встречаться – ты что, этого не понимаешь?
– Ты, наверно, шутишь.
В эту минуту оркестр начал играть "Когда тебе скверно, мечтай" – последний танец перед заключительным номером "Спокойной ночи, дорогая". Скоро должен вернуться тот парень, что был с Сарой Луизой. Она посмотрела на меня снизу вверх и сказала: "Хэмилтон Дэйвис, я изучила всех ребят в колледже и поняла, что ни один из них не может дать мне больше, чем ты. Вот так-то".
Тут кто-то похлопал меня по плечу, и я уступил свое место неуклюжему толстяку.
Я был так поражен всем происшедшим, что, когда ехал назад, забыл включить фары. В общежитии я внимательно рассмотрел себя в зеркале и, признаться, удивился. Нос, всегда походивший на картошку, теперь вдруг выпрямился и удлинился, а слишком близко посаженные глаза как бы раздвинулись в стороны. Я вспомнил наши редкие беседы с Сарой Луизой и подумал, что, наверно, тогда был в недурной форме. Когда-то мы с ней посещали один и тот же политический семинар, однажды я на нем выступил и теперь с удовольствием перебирал в памяти свои слова. У меня были кое-какие общественные нагрузки, – может быть, Сара Луиза слышала об этом и решила, что я стал крупной фигурой в студенческом движении. Посидев так какое-то время, я послал Джона Донна ко всем чертям и улегся в постель. Уже засыпая, я впервые в жизни почувствовал, что покидаю свои задворки.
Наутро я проснулся с головной болью – но не от выпитого, а от ощущения обиды. Ночью до меня вдруг дошло, что все это было просто шуткой. Мы все тогда были помешаны на розыгрышах – я и сам не раз участвовал в них, – и теперь в моем воображении явственно звучал голос Сары Луизы, рассказывающей обступившим ее друзьям: "А знаете, по-моему, он мне поверил. Нет, он и в самом деле купился, вы бы только видели его лицо!" И все катаются по полу от смеха, а она снова пересказывает наш разговор. Скоро весь университет будет знать, какого я свалял дурака.
Я начал бриться и увидел, что нос у меня снова картошкой, а глаза опять сидят слишком близко. Я вспомнил свое выступление на семинаре, вспомнил все разговоры с Сарой Луизой и понял, что ничего умного тогда не сказал. Все воскресенье я никуда не выходил, заканчивал Джона Донна и думал, что, когда мои товарищи узнают про розыгрыш, они все бросятся меня разыскивать, и я надолго стану всеобщим посмешищем. Но прошло воскресенье, потом понедельник, и, хотя у нас это было излюбленное время для всяких злых шуток, никто не сказал мне ни слова. Тут я понял, что розыгрыш только начинается. Сара Луиза никому ничего не сообщила, потому что ждет, когда я ей позвоню. Она хочет сперва поводить меня за нос, посмотреть, как далеко я зайду. Да, это был изощренный план – мне даже стало жалко, что это не я его придумал. Я просто не мог не поздравить Сару Луизу и позвонил ей в четверг.
– Сара Луиза, – сказал я, – я много кого разыграл в своей жизни, но ничего подобного еще не видел. Все было исполнено великолепно.
– Ты что, пьян? – спросила она.
– Да перестань, ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Ну, в субботу, на танцах. Я совсем было купился, только ночью понял, в чем дело. Очко в твою пользу.
– Нет, ты, наверно, все-таки пьян.
– Ни чуточки. Просто звоню тебе сообщить, что это был отличный розыгрыш – теперь я могу над собой посмеяться.
– Чушь какая-то!
Наступила длинная пауза. Я понял, что по телефону ничего не получится.
– Что ты делаешь завтра вечером? – спросил я.
– Завтра у меня свидание.
– Что ты делаешь в субботу вечером?
– И в субботу у меня свидание. У меня каждый день свидание. А что ты делаешь в субботу?
– У меня свидание.
– Я могу не пойти на свидание, если ты тоже не пойдешь.
Не знаю как Саре Луизе, а мне мое свидание отменить было легко – хотя бы потому, что его попросту не существовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150