Сюда никто не пойдет.
Закончив одеваться, король снова подошел к постели и нежно погладил девушке по щеке.
– Ах, я в самом деле желал бы этого… – В его голосе прозвучало плохо скрываемое сожаление. – Я велю послать за тобой, как только смогу, а до тех пор пусть тебе служит воспоминанием обо мне вот это. – Король снял с пальца кольцо и протянул девушке. – Прекрасная Мари, я считаю часы, когда вновь увижу тебя.
– Сир, ваши слова делают меня самой счастливой на свете, – улыбнулась Мари.
После того как дверь за королем закрылась, девушка стала рассматривать кольцо. Союз между ней и королем стал прочнее, и это уже при второй встрече!
Людовик сдержал слово и стал чаще встречаться с Мари в укромных уголках парка или в уединенных салонах дворца. Все устремления девушки были направлены на то, чтобы не разочаровать его, а долгие часы в промежутках между свиданиями были заполнены ожиданием, как и предсказывала маркиза. Поначалу Мари знакомилась с дворцом и его бесчисленными покоями и салонами. Она узнала о строгом распорядке дня короля. Все его дни были расписаны по минутам, причем на несколько месяцев вперед, и у него оставалось совсем немного времени для любовных утех. Девушка узнала, где он больше всего любит бывать и что предпочитает, и сделала для себя выводы.
Так, в salon de porcelaine (фарфоровый салон) она должна была играть роль горничной и подавать ему горячий шоколад. В chambre Tassioux – рабыней, сбежавшей из гарема, а в cabinet de Mineiva (комната Минервы) – воровкой, которую монарх должен был наказать.
Она радовалась этим играм так же как он и начала придумывать для их встреч новые сценарии. К своему огорчению Мари поняла, что в парке становится слишком холодно, и роль очаровательной пастушки придется оставить до следующей весны.
Зима в Версале обнажила все строительные недостатки этого внешне столь совершенного дворца. Окна и двери закрывались плохо. Если бы щели не затыкали тряпками, а окна не завешивали плотными гардинами, можно было бы просто замерзнуть. Чтобы отапливать огромные помещения с высокими потолками, требовалось очень много дров, а цена на них достигала астрономических цифр.
Мари давно поняла, что деньги, которые она выручает за украшения, подаренные королем, съедают повседневные траты, такие как платья, туфли, шляпы, помады, духи и бесконечные взятки, и с ужасом ожидала холодов. Она уже заказала себе меховой плащ, ради чего пришлось влезть в долги. Мари рассчитывала на то, что к ее девятнадцатому дню рождения король подарит ей что-то особенно ценное, и она сможет расплатиться.
Она ошиблась. Король не подарил ей ничего и даже не поздравил, и это при том, что Мари неоднократно, как бы между делом, упоминала о своем дне рождения. Ей не оставалось ничего иного, как отменить заказ на меха и встретить свой день рождения, завернувшись в одеяло и уставившись на слабый огонь камина. Фанетта подарила ей собственноручно вышитую ленту для волос, но это не могло вывести Мари из оцепенения. Девушка впервые по-настоящему почувствовала, что такое одиночество. Здесь, среди всего этого блеска и роскоши, ей не находилось места.
Обитатели Версаля не общались с ней из-за ее низкого происхождения, несмотря на то, что ее связь с королем не являлась ни для кого тайной. Девушки, которые здесь, в Версале, были наперсницами принцев и герцогов, сменяли друг друга с завидным постоянством – слишком быстро для того, чтобы успеть подружиться.
Да, они проводили время вместе, встречались на пикниках, но чтобы возникла тесная привязанность, этого было недостаточно. При этом девушки не уставали повторять, как счастливы в кругу своих подруг. Не составляла исключения и Мари.
В довершение всего Луиза Лавальер крепко держалась за свое место при дворе. Мари не понимала, что привлекало в ней короля: она была бесцветной набожной особой, к тому же вечно беременной, а сверх того, довольно заметно прихрамывала. Каждый раз, когда король обращался к ней, Луиза опускала взгляд и застенчиво улыбалась. И все-таки именно она на всех праздниках сидела неподалеку от него, а когда поблизости не было королевы, то рядом с ним.
В противоположность Мари, Луиза была желанной гостьей на интимных ужинах в Трианоне, где собирались едва ли пятнадцать персон, и пользовалась при дворе особым уважением. Если бы Мари однажды тайком не проскользнула в маленький дворец, она и поныне не знала бы, что он собой представляет, но единственное, что на тот момент ей оставалось, – стоять в углу и наблюдать за происходящим.
Все дети, которых до этого момента подарила ему maitresse en titre (официальная любовница), были признаны королем, пусть ему для этого и пришлось ждать смерти своей матери.
Несомненно, планам Мари очень поспособствовала бы беременность, но, как она ни старалась, зачать от короля не удавалось, и месячные наступали каждый раз с завидной точностью, можно сказать, по часам. Правда, девушка не слишком беспокоилась об этом, ведь в конце концов она еще молода, и каждое свидание с королем увеличивало возможность зачатия.
Скука, которой был отмечен каждый день Мари, заставила ее выпросить у короля лошадь. Она думала, что теперь сможет участвовать в охоте.
Конечно же, и это оказалось заблуждением, хотя король исполнил ее желание. Дни напролет Мари упорно училась грациозно и уверенно сидеть в седле в надежде, что когда-нибудь получит приглашение на охоту или на конную прогулку высшего общества, но вскоре ей пришлось признаться себе, что все эти старания напрасны. Она вынуждена была совершать прогулки верхом в одиночестве и надеяться на лучшие времена, особенно на предстоящее лето, чтобы наконец в образе кокетливой пастушки завладеть вниманием короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67