– Только одну. Историю о том, как вас расстроил тот факт, что Дуганы стали использовать ваших девушек с фабрики звезд для собственных нужд.
– Это было омерзительно, – фыркает Талларико. – Он мне все про это рассказал. Отрезать им хвосты, использовать как морских свинок. Даже попытался убедить меня в том, что нам следует получать из этих девушек какое-то лекарство, а потом продавать его с тем, чтобы ставить на ноги калек. А то, как я веду дела…
Я решительно не хочу вступать в дискуссию касательно морального аспекта проблемы – до смерти боюсь, что в итоге мы с Фрэнком окажемся здесь солидарны. Я не забываю того, что делали Джек и Норин, но, с другой стороны, мои конечности никогда мне не отказывали. Я никогда не бывал так прижат к стене.
– И из-за этого вы решили затеять гангстерскую войну?
Талларико ковыряет в носу. Я для него явно не важнее комнатной мухи.
– Этим девушкам требовалось шесть-семь недель, чтобы снова встать на ноги. И хвост под повязкой жутко чешется. Дуган хотел забрать их всех себе – для своего маленького научно-исследовательского проектика. Хотел меня купить. Этого ни в коем случае нельзя было допустить.
Вот тебе, Винсент Рубио, и урок этики. Я принимаю эстафету.
– А как лучше всего единым махом избавиться от всех этих Дуганов и от собственного досадного братца? Вынудить Эдди выйти из себя и начать всех мочить. Обе стороны подвергаются истреблению, а потом туда приходите вы, весь в белом, и заполняете вакуум. Только вам требуется катализатор. Что-то, чтобы начать игру с обоих концов. Тогда вы проводите небольшое расследование и обнаруживаете одного частного сыщика, который знал Джекки Дугана еще когда того звали просто Джеком. К тому же он велоцираптор – еще и лучше, чтобы разыграть расистскую карту. А что совсем замечательно, так это что у него есть подкупная подружка-гадрозавриха, которая задолжала кучу денег вашим деловым партнерам в Нью-Йорке.
Фрэнк смеется, разводя руками.
– Однако мне масса времени потребовалась, – похваляется он. – Я три разных сценария проработал, пока ты не подвернулся.
– И моя ситуация показалась вам такой идеальной, что пройти мимо просто было нельзя.
– Идеальной? Не знаю. Но она вполне подходила. – Фрэнк откидывается на спинку кресла и сладко потягивается. Девушка с фабрики звезд увеличивает частоту своих махов. – Вот, значит, как? Ты пришел мне сказать, что ты всю мою большую и гнусную схему вычислил? Что ты типа такой долбаный гений?
Я тяну руку вниз и поднимаю бархатный саквояжик, с которым я сюда пришел. Тот самый саквояжик, который мне вручили, когда я в первый раз покидал дом Фрэнка Талларико. Охранники тут же ко мне направляются, но Фрэнк машет рукой, отгоняя их, и я кидаю саквояжик ему на колени.
– Двадцать тысяч долларов, – говорю я ему. – Пересчитайте, если желаете. Они все на месте.
Фрэнк даже не думает прикасаться к деньгам.
– Но ты сделал свою работу, – говорит он. – Ты просто роскошно ее сделал. Правда, до сих пор даже об этом не знал.
Я делаю шаг вперед – вплотную к плетеному креслу.
– Я не хочу на вас работать. Я даже не хочу думать, что я когда-то на вас работал. Я возвращаю вам деньги, потому что я никогда их не брал. Я ездил в Майами провести отпуск, и все, что там случилось, случилось потому, что я этого хотел.
– Вот, значит, с чем ты пришел? – спрашивает Фрэнк.
– Вот, значит, с чем я пришел, – отвечаю я, уже в каком-то футе от него.
Талларико пожимает плечами:
– Если это поможет тебе, Рубио, лучше спать по ночам, то на здоровье. А лично я доволен. Я получил все, что хотел, и вернул себе кое-какие ресурсы. Теперь у меня есть все, что требуется. Южная Флорида созрела для захвата, и я даже с расстояния в три тысячи миль смогу все это провернуть. Дуганов больше нет, а Хагстрему элементарно не хватит живой силы и мозгов, чтобы меня переиграть. – Тут он подается вперед и широко ухмыляется. Та же самая ухмылка, которая заставляла жирную ряху Эдди казаться слишком большой, заставляет лисью мордочку Фрэнка казаться слишком маленькой.
Я подаюсь вперед и хватаюсь сразу за оба подлокотника, впиваясь пальцами в плетенку.
– Не будьте так в этом уверены, – рычу я.
Внезапно люди Талларико хватают меня за руки, оттаскивают от Талларико и волокут к двери.
– Желаю удачно провести вечер, мистер Рубио, – говорит Фрэнк, выхватывая сочный апельсин из сумки, которую я ему притащил, пока его головорезы волокут меня по коридорам особняка и выталкивают из двери на лужайку перед домом.
Я поправляю пиджак, разглаживаю на нем все морщинки и иду к своей машине. Тут у меня за спиной раздается голос Фрэнка. Оглянувшись, я вижу, что его голова торчит из окна солярия, тогда как тело по-прежнему нежится в кресле.
– Еще одно, – кричит Талларико. – Мне просто любопытно. Откуда ты взял деньги, чтобы со мной расплатиться?
Я в темпе отодвигаю манжету и смотрю на часы – новый «ролекс», подарок из Южной Флориды. Часовое стекло пускает солнечный зайчик прямо в лысину Фрэнку Талларико.
– Одному доброму приятелю услугу оказал, – кричу я в ответ, а потом забираюсь в «линкольн» и поскорее отъезжаю от особняка, довольный тем, что только что передал мафии самую свою последнюю посылку:
Флоридские апельсины, полные распад-порошка.
Пока я выезжаю с обширной территории лагеря Талларико, мне кажется, что по блестяще ухоженным газонам разносится ясное и громкое птичье щебетание. Либо это и впрямь необычно громогласная птичка, либо это Фрэнк Талларико визжит, пока распад-бактерии начинают свой пир у него в глотке.
Так или иначе, это звук пахнет свободой.
Выражение признательности
Хочется думать, вы читаете эти строки уже после того, как осилили весь текст «Ящера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115