– Всего хорошего.
– Всего-всего. – Я делаю несколько шагов дальше по проходу, а затем резко разворачиваюсь и ору: – Н-но, Стюха, н-но!
Натренированная за многие годы скачек реакция срывает Стюху с места. Он спохватывается за миллисекунду до скачка в передний ряд и оседает обратно на сиденье, тревожно озираясь, чтобы проверить, не заметил ли кто-то его резкого старта.
С широкой ухмылкой на лице я возвращаюсь назад.
– А как насчет того, чтобы я тебя сейчас Ломаным Грошом назвал?
Профессорская наружность претерпевает разительную перемену. Руки трясутся, и Стюха дрожащим голосом начинает меня умолять:
– Только не здесь. Пожалуйста, только не здесь.
– Ну-ну, ты это брось, – говорю я ему, стараясь не выводить его из равновесия. Стюха как минимум вдвое крупнее меня, и я совсем не хочу, чтобы он со страху на меня здесь обрушился. – Лучше посмотри на меня. Внимательно.
Стюха с трудом сглатывает слюну и бросает на меня взгляд, но его глаза от этого осмысленней не становятся.
– Да это же я, – говорю я. – Тот самый парень, который хвост тебе спас. – Еще какое-то время Стюха ни во что не врубается, точно я говорю по-марсиански, но затем свет вдруг вспыхивает у него на веранде.
– Ну да, да, – подталкиваю я бывшего коня. – Вот именно. Ты уже вспомнил. Ипподром, конюшня – те головорезы, которые тебе распад-порошок на хвост насыпали…
И внезапно Стюха начинает откровенно рыдать, зарывая лицо в ладони. К счастью, другие зрители так захвачены поединком двух игроков в пелоту со столькими согласными в их фамилиях, что без целой охапки базилика не выговоришь. Тем не менее, если он в таком духе продолжит, они непременно заметят. Толпе очень тяжело не обращать внимания на 350-фунтового ребенка в самой своей гуще.
– Это было ужасно, – хнычет Стюха. – Просто ужасно…
– Знаю. Я ведь тоже там был. Но послушай, теперь с этим покончено…
– Ах, те головорезы…
– Ты теперь в полной безопасности, – заверяю я его. – Их всех уже нет.
– Нет?
– Померли.
– Все?
– Кроме одного, – говорю я. – Идем, я тебя хот-догом угощу.
Стюха разводит руками, затем вытирает лицо и выжимает слезы из козлиной бородки.
– Вообще-то я типа начос люблю.
О господи, еще один!
– Отлично. Пусть будет начос.
Мы находим на втором этаже точку калорийного питания и садимся за столик, откуда Стюха смог бы наблюдать за играми, на которые он сделал ставки. Он тут же сообщает мне, что его хвост превосходно зажил – доктора в больнице имени Джексона славно о нем позаботились.
– А знаешь, – говорю я Стюхе, пока мы оба наблюдаем за тем, как один из игроков в пелоту аж на стенку карабкается, только бы достичь нужной точки для удара по мячу, – ведь тебе исчезнуть полагалось.
Стюха пристыженно смотрит себе в тарелку, не решаясь встретить мой пристальный взгляд.
– Я знаю.
– И это для твоего же блага.
– Я знаю, – повторяет он.
– И для моего. Ведь я сказал им, что ты мертв, что я с тобой покончил. А если ты показываешься на люди, это типа бросает тень на мое заявление, тебе не кажется?
Стюха кивает и тянет себя за отвороты пиджака.
– Но ведь я эту новую стильную личину себе достал. Уверяю вас, никто меня в ней не узнает.
– Угу, – отвечаю я. – Кроме меня, верно?
Стюха быстро находит изъян в своей логике.
– Да. Верно. А как вы меня нашли?
– Народ не меняется, – говорю я ему. – Я раз на тебя взглянул и мигом понял, что ты типа парень, которому позарез надо играть. Черт возьми, да ведь ты как раз из-за этого в Южной Флориде застрял – и даже сам того не понимаешь. Это просто еще одна азартная игра – с твоей жизнью, верно?
Стюха опять смотрит в тарелку, наотрез отказываясь встретить реальность лицом к лицу.
– Ну-у, не знаю…
– Куда бы ты ни отправился, ты все равно останешься игроком, – продолжаю я. – Ты всегда будешь в игре – с той стороны или с этой. На скачках ты или азартный игрок, или конь. Зная об этом, тебя проще пареной репы найти.
Стюха кивает.
– Я какое-то время на собачьих бегах болтался, но там не так интересно. А кроме того, в костюм борзой мне нипочем не влезть.
– Это точно. – Я не собираюсь ему рассказывать, что прежде чем сюда прийти, я уже побывал на собачьих бегах, в индейских казино и даже на нелегальных петушиных боях в Хиалее. Лучше потрясти Стюху моей шерлокхолмсовской проницательностью, чем снова его в сердечные сомнения вводить.
– Вот я и прикинул, что, может, мне пелота подойдет, – продолжает он. – Я парень здоровый и в механику этой игры врубиться могу.
– Конечно, – говорю я, – конечно. А теперь, Стюха, слушай сюда. Думаю, мы могли бы друг другу помочь.
– Это я очень даже одобряю, – отвечает он, запихивая себе в глотку сразу полтарелки начоса. Я машинально проверяю бумажник – наличности там в обрез. А значит, информацию надо будет получить до следующего блюда.
– Я тоже. Итак, ты, наверно, газеты читал…
– Типа про скачки?
– Типа «Геральд».
– Никогда не читаю «Геральд», – говорит Стюха. – Если по правде, я вообще газет не читаю.
Я иду дальше.
– Тогда ты, может, по телевизору видел…
– У меня нет телевизора. Когда хочу что-нибудь посмотреть, я просто иду в универмаг и прикидываюсь, что хочу телевизор купить. Тогда мне позволяют торчать там столько, сколько я захочу.
– Понятно. – Ситуация становится напряженной – Стюха уже закончил свою тарелку начоса и принялся за мою. – Тогда я скажу проще. Мне нужно знать, где найти Эдди Талларико.
Стюха ржет. Нутряной смех сотрясает накладные плечи его пиджака.
– Только и всего? – с облегчением спрашивает он.
– Только и всего.
– Проклятье, а я думал, вы хотите на меня настучать или типа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115