Кто потом плакал на трамвайной остановке, размазывая краску? Что с того, что я выгляжу таким ничтожным и забитым, может, именно поэтому я могу преспокойно подойти к человеку, и он даже не подумает замолчать, а вы тогда были в состоянии аффекта…
– Мне неоткуда взять таких денег! – внезапно взорвалась женщина. – И раз вы такой наблюдательный, и разыгрываете из себя частного детектива, то вам должно быть прекрасно известно, сколько я получаю!
– Я не собираюсь считать ваши деньги, упаси бог, наша беседа приобрела нежелательный оборот, давайте-ка лучше выпьем еще по глоточку коньяка и пойдем на мировую, что вы на это скажете? – и старикашка поднял свою рюмку.
Женщина тоже улыбнулась и сделала маленький глоток.
– Возможно, сумма действительно несколько завышена, вы физик, так что не исключено, что когда-нибудь и мне придется воспользоваться вашей помощью для доработки какой-нибудь лицензийки… Хотя, признаться, я очень рассчитывал на эту комбинацию, даже в поликлинику ходил, брал карточку вашего мужа… впрочем, это не составляет особого труда: называешь себя и свой адрес, и тебе выдают любую карточку, достаточно, чтобы фамилия совпадала с твоим полом, никто не требует у тебя документов, да никому и в голову не придет, что кого-то может интересовать чужое здоровье… Да, так вот, ваш супруг переболел гриппом, давшим осложнение – миокардит, до сих пор у него прослушиваются экстрасистолы, перескакивает сердечко… Я даже подумал, как этот грипп все упрощает – весной он чувствовал себя очень плохо, ваша связь совсем сошла на нет, а ведь любви требуется так мало, не так ли, уважаемая сударыня?
– Я возненавидела его как-то внезапно, он такой нудный, неповоротливый, мне с ним скучно… Могу вам дать сто пятьдесят левов…
– Хе-хе, так недолго и разориться, сударыня, такая славная комбинация, я ведь каждый листок обрабатывал по отдельности, все вычислено и учтено – и вес, и пол, и возраст, и язва, я даже купил специально для этого случая русскую чайную чашку. А вы не поинтересуетесь, где я нашел русскую чашку, а? В комиссионном магазине, и выложил за нее десять левов. Мне же надо знать, сколько жидкости он потребляет поутру… Но так и быть, сто и пятьдесят, с учетом того, что мне, возможно, понадобится ваша помощь, но вторая половина взноса остается прежней, если вы останетесь довольна товаром, разумеется. По рукам, дорогая?
– Я, наверное, вас утомила.
– Ну что вы, таков бизнес, и несмотря на все особенности торговли с женщинами, мне гораздо приятнее работать с вами. Женщины как-то быстрее улавливают необходимость деликатного обращения с моим товаром. Мужчины грубы, ярость заставляет их действовать топорно, изысканность моих методов иногда раздражает их, один попытался внести коррективы в мой метод, подстраховаться, усилить его воздействие, во всяком случае, он так считал, в действительности же им просто владело желание употребить грубую силу. Но наш товар здесь ни при чем, это уже следствия, так сказать, неправильного использования лицензии… А вашему знакомому, что живет у базара, мы скажем о своем соглашении?
– Не-ет, не знаю, мне бы хотелось, естественно…
– Не делайте этого, – уставился старикашка в глаза женщины, – я говорю вам это как человек, умудренный житейским опытом. Мужчины трусливы, он испугается, может сбежать от вас. Сохраните все это в тайне, будьте слабой и богатой, мужчинам нравится подобная комбинация, не вовлекайте его в эту историю, – старичок привычно съежился.
Посетительница снова принялась рыться в сумочке.
– У вас с собой сто пятьдесят левов?
– Да… я случайно захватила их…
– Вы – женщина серьезная, сообразительная, внимательно ознакомились с содержанием рекламного листка. Как у вас округлились глаза, когда я сунул его вам на лестнице, но вы не стали кричать, вокруг же никого не было, только глаза у вас округлились, когда вы взяли листок, но не обернулись в мою сторону, чтобы получше рассмотреть меня, а смолчали и на ходу развернули его… Благодарю вас, благодарю, – приподнялся он с места и взял протянутый женщиной белый конверт. – Хорошо, когда все делается быстро и четко, не люблю клиентов, которые вечно терзаются сомнениями, я устаю от них, мне скучно работать на них.
– Ну а теперь-то вы посвятите меня в свой план? – женщина, охваченная нетерпением, встала с кресла.
– Секундочку, только спущусь в чулан, я все приготовил, ждал вашего прихода, – и старикашка пулей выскочил в дверь. Послышались его шаги на лестнице, затем шум открываемой двери. Последовало кратковременное затишье, а затем он стал подниматься по лестнице.
– Его еще нет дома, – сказал он, врываясь в комнату, – в доме не светит. Вот и товар, – и он опустил на письменный стол вздутый полиэтиленовый мешочек. – Шестнадцать видов трав, будете давать ему по схеме только по утрам, все максимально упрощено. В определенный момент вам понадобится максимум внимания… Он пьет настоящий чай, не так ли?
Женщина кивнула, лицо ее побледнело.
– Как бы вам не стало плохо, – забеспокоился старичок, – и это бывает. Хотите воды? А может, плеснуть еще коньячку, он действует на вас более благотворно, верно я говорю?
Старикашка взял бутылку коньяка и налил по полрюмки.
– Выпейте, вот так, вы себя чувствуете лучше – не правда? – а теперь слушайте меня внимательно, очень важно ничего не перепутать.
Он сунул руку в мешочек и вытащил лист, сложенный вдвое.
– Утром вы завариваете чай?
– Я, – автоматически подтвердила женщина.
– Будете добавлять в заварку по чайной ложке этих трав по этой схеме, в ней все указано. В первый день – из первого пакетика, вот, – он запустил руку в мешочек и достал из него двойной бумажный пакетик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11