Оба они поклонились, с дружелюбной улыбкой сняли шляпы, а из коляски все в ответ замахали им руками.
Когда подъехали к отелю, Гонтран выскочил из Ноева ковчега и отправился в казино; Бретиньи пошел вместе с ним и, едва они сделали несколько шагов, остановил приятеля.
— Послушай, милый мой. Ты поступаешь нехорошо, и я обещал твоей сестре поговорить с тобой.
— О чем поговорить?
— О том, как ты ведешь себя последние дни.
Гонтран спросил высокомерно:
— Как я себя веду? В отношении кого?
— В отношении этой девочки, которую ты бросил. Это подло.
— Ты так думаешь?
— Да, думаю… и имею для этого основания.
— Скажите пожалуйста. Давно ли ты стал жалеть брошенных женщин?
— Ну, знаешь!.. Ты ведь имеешь дело не с кокоткой, а с молоденькой девушкой.
— Я это прекрасно понимаю. Я и не соблазнил ее. Разница большая.
Они зашагали дальше. Тон Гонтрана возмущал Поля, и он сказал:
— Если б ты не был мне другом, я бы сказал тебе пару теплых слов.
— А я не позволил бы тебе их сказать.
— Ах, оставь! Слушай. Мне жаль эту девочку. Она плакала сегодня.
— Вот как! Плакала? Очень лестно для меня.
— Перестань шутить. Скажи, что ты намерен сделать?
— Я? Ничего.
— Как это «ничего»? Ты зашел так далеко, что скомпрометировал ее. А ведь ты же сам на днях говорил своей сестре и мне, что думаешь жениться на ней…
Гонтран остановился и насмешливым тоном, в котором сквозила угроза, сказал:
— Лучше бы вам с моей сестрой не вмешиваться в чужие любовные дела. Я сказал тогда, что эта девочка мне нравится, и если б я женился на ней, то впервые в жизни поступил бы разумно и рассудительно. Вот и все. А теперь вот мне больше нравится старшая сестра. Чувство мое изменилось. Это со всяким случается. — И, глядя Полю прямо в глаза, добавил: — Скажи, а ты что делаешь, когда женщина перестает тебе нравиться? Ты щадишь ее?
Поль растерянно смотрел на него, стараясь проникнуть в затаенный смысл его слов. Кровь бросилась ему в голову, и он резко сказал:
— Я тебе еще раз повторяю: ты имеешь дело не с какой-нибудь продажной тварью и не с замужнею женщиной, а с невинной девушкой, и ты обманул ее если не обещаниями, то, по крайней мере, всем своим поведением Это низко! Слышишь? Порядочный человек, честный человек так не поступает!..
Гонтран побледнел и срывающимся голосом ответил:
— Замолчи!.. Ты и так уж слишком много наговорил… Довольно! Я тебе тоже скажу: не будь ты мне другом, я бы тебе показал, как меня оскорблять! Еще одно слово, и между нами все будет кончено. Навсегда! — И затем, отчеканивая каждое слово, он бросил Полю в лицо: — Не тебе требовать от меня объяснений… Скорее я имею право потребовать их от тебя… Есть такого рода неделикатность, которая действительно недостойна порядочного человека… честного человека… Она проявляется в разных… в разных формах… Дружба должна бы предостеречь от нее, и любовь не может служить ей оправданием… — Но вдруг, переменив тон, весело, почти проказливо добавил: — А если эта девчурка так уж тебя растрогала и нравится тебе, возьми ее себе, женись на ней. Женитьба иной раз бывает лучшим способом распутать узел. Это одновременно удобный выход и крепость, в которой можно забаррикадироваться от слишком упорной нежности. Девочка очень мила и богата!.. Ведь все равно придется тебе когда-нибудь проститься со своей свободой. Забавно было бы, если б мы оба с тобой повенчались здесь в один и тот же день, — я ведь женюсь на старшей… Только никому не говори, это пока секрет. И смотри не забывай, что ты меньше, чем кто-либо, имеешь право говорить о честности и щепетильности в любовных историях. А теперь довольно. Ступай по своим делам, а я пойду по своим.
И, круто повернувшись, он стал спускаться на дорогу, ведущую в деревню. Поль Бретиньи, в полном смятении ума и сердца, медленным шагом направился к отелю Монт-Ориоль.
Он старался припомнить каждое слово, сказанное Гонтраном, чтобы понять хорошенько его намеки, разгадать их смысл, и удивлялся, как ловко некоторые люди прячут от всех постыдную изнанку своей души.
Христиана спросила его:
— Что вам ответил Гонтран?
Поль, запинаясь, сказал:
— Бог мой!.. Ему… ему теперь больше нравится старшая сестра… Думаю даже, что он собирается жениться на ней… Я несколько резко упрекнул его… но он заткнул мне рот… он позволил себе намеки, неприятные для нас с вами.
Христиана тяжело опустилась на стул и прошептала:
— Боже мой!.. Боже мой!..
Но в эту минуту вошел Гонтран, возвратившийся к обеду, поцеловал сестру в лоб и весело спросил:
— Ну как, сестренка? Как ты себя чувствуешь? Не очень устала?
Затем он пожал руку Полю и, повернувшись к Андермату, который вошел в комнату вслед за ним, воскликнул:
— О зять мой! Лучший из всех зятьев, мужей и друзей, можете ли вы сказать мне точную цену старого осла, издохшего на дороге?
IV
Андермат и доктор Латон прогуливались перед казино по террасе, украшенной большими вазами поддельного мрамора.
— Он мне уж и не кланяется теперь, — жаловался доктор на своего собрата Бонфиля. — Засел в своем логове, как дикий кабан! Если б он мог, то, наверное, отравил бы наши источники.
Андермат шагал, заложив руки за спину и сдвинув на затылок серый котелок, обнаживший его лоб с залысинами. Он молчал, сосредоточенно размышляя о чем-то, и наконец сказал:
— Пустяки! Через три месяца старое общество запросит пощады. Они торгуются из-за десяти тысяч. Дурак Бонфиль их подзуживает, уверяет, что я соглашусь. Ошибается. Очень ошибается!
Главный врач подхватил:
— Вы знаете, они вчера закрыли свое казино. Никто туда не ходил.
— Знаю. Да и у нас народу не густо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84