Первое, что увидела, был памятник, та самая полуразбитая дорическая колонна. Под ней, как свидетельствовала надпись, покоилась девица Дарья Михайловна Сурина.
– Ну вот, убедились, Валентина Сергеевна? – Забалуев показал рукой на могильную насыпь. – Никаких следов раскопок. Плита на месте, да вы посмотрите, ведь никаких следов!
– Прошло несколько лет, – хмуро заметил Митя.
– Каких лет? – Забалуев язвительно усмехнулся. – Здесь ничего не изменилось с момента погребения. Вы, помнится, сказали, что оставили могилу открытой?
– Ее могли и закопать.
– И не оставить никаких следов? Помилуйте. Неужто передо мной краевед и археолог?
– Так вы хотите сказать, что я все выдумал? – Лицо Мити покрылось красными пятнами.
– Успокойтесь, голубчик. Я ничего не утверждаю, но факты…
– А имя на памятнике?
– Ну, имя… Его вы могли прочитать в пресловутой книге Кокуева, а что вы здесь бывали и раньше, я не сомневаюсь.
– Ладно, идемте назад, – махнул рукой Митя. – Может быть, это и к лучшему. Во всяком случае, ничего не нужно объяснять, да и Валентине Сергеевне, как выяснилось, ничего не угрожает.
– Я сильно устала, – жалобно проговорила Петухова. Чувство опасности не только не покинуло ее – напротив, стало сильнее. Что-то тут было не так. – Давайте передохнем.
– Конечно-конечно, – подхватил Забалуев. – Передохнуть нужно обязательно. Да и перекусить бы не мешало.
Он один сохранял спокойствие и присутствие духа и был, казалось, весел. Быстро разложил на траве белую салфетку, достал кое-какую снедь. Валентина Сергеевна вспомнила про свое молоко, достала из корзинки кринку.
– Не желаете, Петр Петрович?
– Нет-нет, – Забалуев сделал брезгливую гримасу. – Не употребляю.
– А я, пожалуй, выпью. – И она поднесла кринку ко рту. – Фу! Да молоко скисло! А ведь утром только хозяйка надоила…
– Ничего удивительного, – заметил Забалуев. – Жарко сегодня, вот и результат. Нужно в молоко сажать лягушку, тогда ни за что не скиснет.
– Какая гадость! – Валентину Сергеевну передернуло от отвращения.
– Так, говорите, сегодня утром надоили? – Митя с любопытством взял кринку и понюхал содержимое. – Впечатление такое, будто ему дня три-четыре, вон даже позеленело. – Он вылил молоко на землю.
Они пошли назад. По дороге со скуки Валентина Сергеевна начала собирать грибы и скоро набрала полную корзину. Но и это не радовало. Голова была полна самых противоречивых мыслей. С одной стороны, все вроде бы складывалось хорошо. Но с другой… Валентина Сергеевна могла поклясться, что случившееся ей не привиделось.
Да и странное существо в городском парке? Ведь это-то было! А рассказ Мити? Неужели он все придумал? Зачем? Сюда поехал… С другой стороны: где надпись, где следы раскопок?
Видимо, у каждого голова была занята подобными мыслями. В молчании дошли до палатки.
– А дальше-то что? – спросила Валентина Сергеевна.
Митя молчал.
Откликнулся Забалуев.
– Я думаю, – начал он, – нужно возвращаться в город. – Все прояснилось: не было никакой надписи, да и кладбище это самое обычное. Что старинное – это верно. Но не более. А колдуны все эти, ожившие мертвецы – плод воспаленного воображения.
Митя как-то странно посмотрел на него.
– Митя, ты уж признайся, что хотел, так сказать, разыграть Валентину Сергеевну. Имел на нее зуб, ну и пошутил слегка. Шутка, конечно, не совсем удачная, но оригинальная. И я, старый осел, можно сказать, поверил тебе, поперся в эдакую даль…
– Да, – сказал Митя хмуро. – Это была шутка.
Валентина Сергеевна недоуменно посмотрела на него. Она вообще перестала что-либо понимать.
– Ну что ж, давайте собираться, – сказал Забалуев.
Митя молча копался у мотоцикла.
– Мне надо к хозяйке сбегать, – спохватилась Петухова. – Корзину ей отдать, вещи свои захватить.
– Ну, давайте быстрее. К вечеру хотелось бы быть дома.
Хозяйка встретила ее у ворот. Она сидела на лавочке и поглядывала на нее с любопытством.
– Грибов-то набрала! Да все один к одному. – Она с интересом посмотрела в корзину.
– Уезжаю я, вот за вещами пришла. За корзину спасибо.
– Не успела приехать – опять уезжаешь. Странная ты, Валентина, женщина. Ну что же, воля твоя…
– Возьмите вашу кринку.
– Ну как, молочко-то понравилось? У меня вкусное молочко, не чета городскому.
– Да скисло оно, молоко ваше.
– Как скисло, не может быть! – Старуха понюхала кринку. – Действительно. Да ведь я утром надоила, не может такого быть. Постой, постой, постой. – Она внимательно посмотрела на Петухову. – Ты ведь по лесу не одна ходила?
– Не одна, – подтвердила та. – Мы втроем приехали, на мотоцикле.
– А кто твои товарищи?
– Обычные люди, старичок один – в архиве работает, и историк наш городской. Да в чем дело-то?
Старуха ничего не ответила. Замолчала, что-то обдумывая. Через несколько минут она попросила:
– Слушай, покажи их мне.
– Ну пойдемте, только вы мне все-таки объясните, в чем причина вашего интереса?
– После объясню, пойдем скорее.
Минут через пятнадцать они подошли к тому месту, где стояла палатка. Все уже было сложено. Возле мотоцикла стоял один Митя.
– А Петр Петрович где? – спросила Петухова.
– Да тут был. – Митя огляделся по сторонам. – Сейчас придет, наверное.
Старуха внимательно оглядела Митю, потом повернулась к Валентине Сергеевне:
– Старичок-то – куда он делся?
Та недоуменно пожала плечами.
– Петр Петрович! – закричал Митя. – Где вы, идите сюда!
Но в лесу было тихо.
– Так, ребятки, – утвердительно произнесла старуха. – А ведь это колдун был.
– Какой колдун?! – испуганно воскликнула Валентина Сергеевна.
– Да старичок-то ваш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33