Мы выявили агрессивность еврейства.
Фактически, они менее опасны в этом состоянии, чем когда
лицемерят и хитрят. Еврей, открыто признающий собственную
расу, в сто раз предпочтительнее тех своих сородичей,
которые заявляют, что отличаются от вас только религией.
Если я выиграю эту войну, я положу конец еврейскому
мировому могуществу и нанесу им такой удар, от которого они
не оправятся. Но ежели я проиграю войну, это не будет
означать, что их успех обеспечен, ибо в итоге они потеряют
благоразумие. Они станут столь надменными, что неизбежно
вызовут резкую реакцию против себя. Они станут требовать
различных прав и привилегий в разных странах, оставаясь в то
же время верными своей "избранной расе".
Исчезнет вертлявый, ласковый и скромный еврейчик, ему на смену
явится напыщенный и хвастливый жид; и от второго будет
столько же зловония, сколько от первого, а, может, и еще
больше.
Поэтому-то не нужно опасаться исчезновения антисемитизма, ибо
сами евреи делают все возможное, чтобы он не исчезал, а
разгорался с новой силой. В данном отношении можно полностью
положиться на них: пока евреи существуют, антисемитизм
никогда не исчезнет.
АДОЛЬФ ГИТЛЕР
ИЗ ЖИЗНИ МИХАИЛА АВЕРИНА
День у Михаила задался горячим: уже ранним утром, страдая
от жуткого недосыпа, он выехал в Вюнсдорф, в аэропорт
Шперенберг, куда должен был приземлиться самолет
командующего, на сей раз перевозивший на борту не высокого
военного начальника, а каких-то двух особистов с важными
бумагами и - контрабандный груз сигарет, лично Аверину
предназначенный.
По дороге, позвонив по радиотелефону в Москву, Миша
получил обескураживающую информацию: в самолете находился
также представитель криминальной берлинской полиции, о
"контрабасе", впрочем, ничего не ведающий, но чье
присутствие на воздушном судне создавало некоторые
сложности.
В военном аэропорте, ни паспортного контроля, ни
таможни, не существовало. Сходи по трапу, выезжай за ворота,
и вот тебе - Германия с ее сосисками и пивом. Наладив связи
с необходимыми людьми в Москве, Аверин таким образом
серьезно увеличил популяцию иностранцев из Юго-Восточной
Азии, каждый из которых платил приличные деньги за
возможность своего проникновения на территорию Западной
Европы. Однако присутствие на борту офицера немецкой
полиции, во-первых, не дало возможность переправить в Берлин
очередную группу вьетнамцев, а, во-вторых, сильно осложняло
перегрузку сигарет в зачехленные брезентом кузова военных
машин, должных перебросить контрабанду из аэропорта в
Карлсхорст, где те же вьетнамцы, занимающиеся нелегальным
распространением курева, уже выплатили Аверину аванс в счет
"русского транзита".
Кроме того, на въезде в Шперенберг Миша расставил четыре
машины со своими боевиками, обязанными отразить возможное
покушение на товар местной банды чеченцев, контролировавшей
Шперенберг.
Боевиками руководил переодетый в форму немецкого полицейского
бывший гэбэшник Курт. Опыт по части разгона чеченов у него
уже имелся.
Мистификация выглядела следующим образом.
К чеченской "братве", дежурившей в машинах около въезда
в аэропорт, подкатывали машины другие, за стеклами которых
угадывались силуэты крепких парней, каждому из которых Миша
платил по пятьдесят марок за участие в спектакле; из
головного автомобиля выходил Курт в рубашке салатового цвета
с погонами и, представившись на идеальном немецком, начинал
проверку документов.
Проверить ему удавалось, как правило, одну машину; остальные
мгновенно исчезали в пространстве...
Дело обычно ограничивалось взяткой в тысячу марок;
счастливые сознанием того, что избежали неминуемого ареста и
депортации, кавказские нелегалы-рэкитеры покидали место
засады, и Курту оставалось лишь сопроводить транспорт с
контрабандой до Берлина, где коробки с сигаретами грузились
в огромный подвал особняка в Карлсхорсте, откуда шустрые
вьетнамцы партиями растаскивали его в багажниках своих
легковушек по всему городу.
То есть проблема состояла в некоторой задержке груза на
летном поле, покуда не уберется с глаз долой германский
полицейский, ибо коробки, обычно зачехленные, на сей раз
отправлялись внаглую, красуясь надписями, выдававшими их
содержимое. В дело могла вмешаться армейская контрразведка,
чьи представители зачастую крутились в аэропорту, а
выяснение отношений с данными представителями означало
дополнительные финансовые затраты.
Кроме того, сигареты отправлялись на основе бартера; самолет
должен был принять на борт для обратного рейса несколько
ящиков с газовым оружием и арбалетами.
Операция, как сформулировал для себя Миша, в очередной
раз стоила ему "куска оторванного здоровья", однако прошла
на удивление гладко, и вскоре он, запыхавшийся не столько от
долгого пути из пригорода, сколько от пережитой нервной
нагрузки, уже открывал металлическую решетку, зачиная новый
торговый день в своем "военторговском" магазинчике.
Сигареты из подвала особняка вьетнамцы решили забрать под
покровом тьмы, поздним вечером, ибо в дневное время боялись
бдительных немецких патрульных, особо внимательных к
находящимся за рулем иностранцам азиатского происхождения.
Решетка распахнулась, скрипнув петлями, Миша привычно встал у
кассы в ожидании армейского покупателя, размышляя, что на
носу уже Новый год, а, значит, подошла пора заготовить уйму
пиротехники, сулящей ему немалую прибыль, ибо фейерверк в
Берлине в течение новогодней ночи - неизменная традиция;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91