Произошел несчастный случай. Да и не стреляла я, вы ведь сами выстрелили. Разве могла я подумать, что ружье выстрелит и ранит вас? – Хани была переполнена самыми противоречивыми чувствами: волнением, злостью, страхом.
– Расскажете все это в суде. А сейчас достаньте ключи из моего кармана.
– Доставайте сами, – упрямо повторила она.
– Ты ведешь себя как старая дева, Медок. Или ты боишься мужчин? – Он вытащил из кармана ключи и протянул ей.
– Никого я не боюсь, – огрызнулась Хани, задетая его словами. Скорее бы доставить раненого в больницу и убраться восвояси.
Когда она протянула руку за ключами, он заметил у нее на пальце кольцо.
– Так ты замужем, Медок?! – воскликнул он с неподдельным изумлением.
Он повернулся вполоборота, и его плечо уперлось прямо ей в грудь. Хани попыталась отстраниться, правда без особого успеха. Как ни странно, ситуация явно забавляла его, и у Хани не осталось и тени сомнения в этом, хотя лицо Джерри и оставалось серьезным и угрюмым. Но теперь она разглядела чуть заметные морщинки, лучиками разбегавшиеся от уголков глаз. Они смягчали резкие черты, делая его добрее и привлекательнее.
Хани помедлила с ответом, затем произнесла с как можно большим достоинством:
– Я разведена.
Джерри Бартон широко улыбнулся. При этом лицо его неузнаваемо изменилось. Сверкнули ровные белые зубы, на щеках появились крошечные ямочки, морщинки вокруг глаз стали отчетливее. Словом, улыбка совершенно преобразила его. Грубый и несносный, он вдруг сделался мягким, милым и обаятельным. И Хани не могла не улыбнуться в ответ.
Что это, проявление его истинной натуры или же просто игра, направленная на то, чтобы усыпить ее бдительность? – гадала Хани. Ну уж нет, она не собирается таять от одного ласкового взгляда, за которым скрывается птицененавистник, вознамерившийся застрелить Сократа.
Хани резко выпрямилась в седле, пытаясь отодвинуться. Взгляд Джерри остановился на ее губах, и, чтобы сохранить спокойствие и уравновешенность, ей пришлось приложить изрядное усилие. Его манера разглядывать в упор волновала и беспокоила Хани. Губы ее задрожали, и ей пришлось крепко сжать их.
А этот несносный мужчина продолжал улыбаться как ни в чем не бывало.
– Поразительно, – прошептал он. – Можно подумать, что тебя никогда в жизни не целовали, Медок.
– О, я вас умоляю!
– Сейчас ты больше похожа на колючий кактус, чем на сладкий мед, Хани Бартон.
– От колючего, приставучего репейника слышу, – огрызнулась она. Раздражение на этого несносного человека вспыхнуло в ней еще сильнее, когда она почувствовала, что щеки ее пылают. – Будьте любезны, отвернитесь.
– Это простое любопытство, Медок.
Он продолжал пристально разглядывать ее, и внезапно у Хани перехватило дыхание. Взгляд его был слишком красноречив, в нем было столько неожиданной чувственности, что гнев ее куда-то испарился. Вышел, словно воздух из проколотого шарика. В эту минуту, вынужденная почти прижиматься к Джерри Весту, она ясно осознала себя женщиной, рядом с которой – мужчина. Ничто не могло затмить этого ощущения, даже его несносный характер.
– Отвернитесь, – прошептала она.
– Черт меня побери…
Чувственный голос, словно журчание ласкового весеннего ручейка, окутал Хани. Джерри опустил глаза и принялся разглядывать ее грудь. Хани бросило в жар, она с трудом сдерживала переполнявшие ее чувства. Куртка ее была расстегнута, а под ней трикотажная кофта плотно обтягивала выпуклость груди.
Потом он поднял глаза, их взгляды встретились. Любопытство и самодовольство, которые она увидела в его серых глубоко посаженных глазах, окончательно сломили ее волю. Ее тело посылало красноречивые сигналы Джерри Весту. Без единого прикосновения или слова, одним лишь взглядом, он вызвал в ней бурю чувств. Раньше ей всегда удавалось сохранять холодную отчужденность, которая обескураживала и быстро отпугивала мужчин, пытавшихся проявить к ней повышенный интерес. Но Джерри Весту одним только взглядом серых глаз удалось разрушить эту ледяную стену, которую она когда-то возвела вокруг себя.
– Чтоб мне провалиться! – выдохнул Джерри.
Не зная, куда девать глаза, Хани огляделась вокруг и увидела, что они уже подъезжают к большому дому из серого камня. Немного поодаль виднелось еще какое-то строение – по-видимому, конюшня, – а за ней загон для лошадей. Хани с облегчением вздохнула.
– Наконец-то мы добрались.
– Да, приехали, – отозвался Джерри.
Хани спрыгнула на землю. Со стонами и ругательствами Джерри тоже медленно сполз с лошади. Лицо его побледнело, глаза ввалились. Сочувствие затопило Хани. Она взяла у него поводья, и на секунду их пальцы соприкоснулись.
– Давай войдем в дом и перебинтуем рану, – предложил Джерри.
– А может, не теряя времени, повезем вас в больницу?
– Ты хочешь, чтобы я истек кровью, прежде чем попаду туда? – Его серые глаза, сделавшиеся вновь холодными, посмотрели на нее.
– Разумеется, нет. Просто я никогда раньше не бинтовала рану, – призналась Хани.
– Что ж, вот тебе подходящий случай попрактиковаться, Медок. – Он повернулся и, стиснув зубы от боли, попытался сделать шаг.
Хани поспешила на помощь, обхватив раненого за пояс, принимая часть его тяжести на себя. Однако, едва они тронулись, стало понятно, что никуда они не дойдут.
– Ладно, – проскрипел он, – давай лучше сделаем вот что. Отведи лошадь в загон, а потом подгони сюда пикап – вон он, стоит на подъездной дорожке, – и я попытаюсь влезть в него.
Не говоря ни слова, Хани помогла ему сесть на траву, потом отвела лошадь в загон, после чего завела пикап и подъехала прямо через лужайку как можно ближе к тому месту, где сидел Джерри.
1 2 3 4 5 6 7