Но, Лиз, мне не следует настраивать тебя против нее, коль скоро она тебе нравится.
– Да нет, все в порядке. В некотором роде нас с ней как бы сблизило то обстоятельство, что среди молодежи Тасгалы мы были единственными людьми, не занятыми никакой работой. Но я не могу сказать, что она нравится мне. Миссис Карлайен, на мой взгляд, гораздо приятнее.
На лице Криса засияла улыбка.
– Тут ты попала в самую точку! Дженайна Карлайен – это само совершенство. Как жаль, что она вдова. Временами мне думалось… Хотя нет, ничего, это я так. – Крис резко оборвал сам себя.
– Думалось что?
– Ничего. Не будем об этом. А сейчас, о горе мне безутешному, мы приехали, и я должен буду отпустить тебя.
Ремонт джипа затягивался, но Крис не допустил, чтобы Лиз хоть на минуту задержалась в Ин-Таже. Он развернул для нее «лендровер», и, взбираясь по крутому подъему из поймы пересохшей реки, Лиз подняла руку в прощальном приветствии.
Всего через несколько километров пути Лиз поняла, что будет только рада, когда ее поездка закончится. В дополнение ко всему остальному она никак не была готова испытать чувство полнейшего одиночества, которое вызывали у нее безбрежные песчаные пространства, протянувшиеся по обе стороны от полосы твердого грунта, по которой она вела машину. Никто не обгонял ее, и она была рада каждому встречному джипу или грузовику, с водителями которых ей представлялась возможность обменяться приветственными гудками.
Машина тянула великолепно, но ее продвижение вперед замедлялось постоянно усиливающимся встречным ветром, который теперь достиг такой силы, что начал раскачивать автомобиль. Лиз размышляла о том, насколько был прав Крис, когда утверждал, что в ближайшее время песчаная буря не разразится, и очень жалела о том, что не спросила его, что ей делать, если она застигнет ее в пути. У нее не было сомнений в том, что всякая попытка провести машину через самум будет безумием. Лиз решила, что она поставит «лендровер» по ветру и будет сидеть в нем, пока буря не стихнет. Но после этого в ее памяти всплыло выражение «два или три дня», и девушке стало понятно, что подобное испытание не имеет ничего общего, скажем, с попыткой переждать неожиданный ливень, укрывшись под деревом.
Но, рассуждая обо всем этом, Лиз по-прежнему ехала вперед. Только она забеспокоилась о том, как бы не случилось так, что Эндрю уже пришел домой и услышал от Бет, куда она поехала, как вдруг перед ней возник первый признак опасности реальной, а не созданной ее воображением.
Песчаные вихри протянулись через дорогу, потоки песка сворачивались в спирали со все увеличивающимся радиусом, их было не одна и не две, а целый десяток или даже более, под воздействием неослабевающего ветра они то исчезали, то возникали вновь, всякий раз становясь еще больше по высоте. В своем вращении вокруг некоего центра – возможно, вокруг гальки или какого-то более крупного камня – каждая спираль казалась живой. Чтобы понаблюдать за этим явлением, Лиз остановила машину, и гряды песка, собранные в спирали, в охватывающем движении начали изгибаться в направлении центра вращения, образуя тонкие, как у молодого месяца, рога и острый, как лезвие ножа, гребень.
Решив двигаться напрямик, Лиз послала машину вперед, и ее крайне обрадовало, что легкий и сухой песок вовсе не оказался преградой для движения. Управлять машиной было почти легко. Но только она обрела уверенность в своих действиях, как дьявольски пронзительно завыл ветер, и сразу же после этого Лиз, напуганная и ослепленная градом камней и песка, ударивших в ветровое стекло машины, инстинктивно нажала на тормоз, остановив машину.
Стало быть, вот оно, и Крис оказался не прав. Сложив руки на рулевом колесе, Лиз наклонилась вперед и уставилась в серую мглу, которой свирепствующая песчаная буря накрыла и дорогу, и пустыню, и линию горизонта. Теперь Лиз нужно было решить, оставаться на месте или же продолжать движение. Поскольку она знала, что дорога оставалась на своем месте и что автомобиль в своем движении легко преодолевает барханы, Лиз решилась ехать дальше, но только она выжала сцепление, как ее охватили такие спазмы и судороги, каких она никогда до этого не испытывала. Боль, родившаяся где-то в межреберном пространстве, сковывала девушку, не давала ей пошевелиться.
Испуганная, Лиз села, откинувшись на спинку сиденья. Девушка понимала, что сейчас ей необходимо встать и выпрямиться, иначе боль не утихнет, судороги не пройдут. Она должна встать. Она должна…
Охваченная паникой, Лиз мгновенно выскочила из машины и, с облегчением почувствовав, что может выпрямиться, встала, отважно глядя в лицо надвигающейся буре. Автомобиль был ее спасительной гаванью, и поэтому она крепко вцепилась в ручку дверцы. Но будучи по-прежнему охвачена болью, Лиз не слышала приближения нагоняющего ее автомобиля, пока тот не подъехал вплотную и не остановился за ее машиной, пронзительно визжа тормозами.
Преодолевая сопротивление ветра, она обернулась и почувствовала, что наконец пришедшее к ней восхитительное освобождение от боли покидает ее, потому что на смену ему приходит иной вид отчаяния. Дело в том, что подъехавший автомобиль принадлежал Роджеру Йейту, а сам он с лицом, темным от гнева, встал перед ней, в два шага преодолев разделяющее их пространство.
– Какого черта вы здесь торчите? – потребовал он ответа. – Немедленно в машину!
Не дожидаясь, пока она исполнит его команду, он взял Лиз за плечи и затолкал ее в кузов, после чего направился к противоположной дверце, двигаясь на ощупь вдоль капота машины.
Глава 6
Роджер повернулся на пассажирском сиденье так, чтобы сидеть лицом к Лиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58