– спросил Трайтон. – Так она этого не знала. Ну, коль ее дома нет, а вам предстоит ужин в одиночестве, я хотел бы вам кое-что предложить. Правда, я с этим предложением слишком долго тянул.
– С предложением?
– Да. Помните, когда мы обедали в «Эль-Минзах», я сказал, чтобы вы не слишком строго судили обитателей старого города и не боялись их? Но может быть, ваше мнение о них уже изменилось?
Эмма вспомнила их тогдашний разговор. А еще она вспомнила, как они расстались: тогда ради Пилар ей пришлось ему солгать.
– Да, я помню, – покраснев, ответила она. – Вы сказали, что, прежде чем судить о местных жителях, мне надо их получше узнать. Но я с тех пор в старую часть города не ходила.
– Одной вам там появляться не следует, – резко произнес Марк Трайтон. – А я с большим удовольствием показал бы вам там мои самые любимые места. Или я тогда в ресторане нечетко выразился?
– Наш разговор прервали, – напомнила ему Эмма. – Вас в тот момент позвали к телефону.
– Верно, – ответил Трайтон и, как обычно, когда он задумывался, высоко поднял голову.
«Он наверняка не помнит, что после его телефонного разговора мы к этой теме больше не возвращались», – подумала Эмма.
– Ну, теперь-то вы поняли, что я, хоть и с опозданием, предлагаю себя в качестве гида? – улыбнулся Трайтон. – Это – мое повторное предложение. Вы не откажетесь поужинать со мной и моим старым другом в его маленьком, но очень красивом домике? Он как раз живет в районе Касбах. Если согласны, мы туда прямо сейчас и отправимся.
Эмма затаила дыхание. Ей очень хотелось сказать ему «да».
– Но я не могу оставить Пилар, – была вынуждена она ответить.
– Почему? Вы же сказали, что девочка спит. А потом, в доме остается Аиша.
– Да, но… – неуверенно начали Эмма и замолкла. По его нахмуренным бровям она поняла, что Марк Трайтон счел ее предлог не ехать с ним совсем неубедительным. Но разве можно было сказать ему, какой ненавистью воспылает к ней Леонора, если узнает об их поездке?
Пока Эмма не знала, что ответить Трайтону, тот в упор смотрел на нее. И тут она прибегла к старой как мир женской уловке:
– Но я одета неподходяще для такого случая…
– И я тоже, – заметил он. – Никаких формальностей соблюдать не надо. Так что, если хотите, возьмите с собой плащ и скажите Аише, что вы скоро вернетесь. Я буду ждать вас в машине.
Эмма ничего ему не ответила и пошла в дом, чтобы поговорить с прислугой и проверить, не проснулась ли Пилар. Ее тревожила одна мысль: а не слишком ли быстро она поддалась уговорам? Не подумает ли сам Трайтон о ней плохо?
«Когда вернусь, объясню Пилар, что не смогла отказать Трайтону, поскольку боялась его обидеть, – подумала Эмма. – А потом мне придется выслушать желчные замечания сеньоры де Кория. Ну и что, все равно поеду…»
Пока они ехали в направлении мусульманского квартала, Марк Трайтон рассказывал Эмме о своем знакомом марокканце. Оказалось, что Мулей Касим, так его звали, принадлежал к древнейшему роду потомков самого Мухаммеда. Получив образование в Англии, Касим вернулся в Марокко и вскоре стал известным в стране адвокатом. После ухода на пенсию он начал соблюдать обычаи своего народа: ел традиционную пищу и носил национальную одежду.
– Он вдовец, – сказал Марк. – Если бы его жена была жива, то нам пришлось бы ужинать отдельно друг от друга: вы вместе с его супругой – на женской половине, а мы Касимом и остальными мужчинами – на мужской. Но сегодня он будет принимать нас в одной комнате. Правда, из уважения к тебе сидеть скрестив ноги нам не придется. А еще, перед тем как войти в дом, снимите туфли и наденьте мягкие бабуши. Их при входе предлагают всем гостям.
Эмма понимала, что Трайтон пригласил ее в гости, не поставив в известность своего друга. Она хотела спросить его, будет ли это удобно – прийти в дом, хозяин которого их не ждет, но не успела: Марк уже припарковывал автомобиль.
В Касбах он провез ее через ворота Баб-Хаа и предложил до дома Касима пройти пешком. Они шли по тем же самым узким улочкам, по которым когда-то в жутком страхе плутала Эмма. Но тогда она была здесь одна. Тени, скользившие по стенам домов и булыжной мостовой, уже не пугали ее. Марк Трайтон, стараясь подладиться под ее шаг, вел девушку по каменным ступеням, держа ее за руку.
Пройдя вдоль побеленной известью стены, он остановился у двери с затейливым резным орнаментом. Когда Марк отворил перед Эммой дверь, девушка шагнула через порог, едва не задев головой низкий свод, и тут же от восторга ахнула.
Внутренний дворик был выложен мозаичной плиткой, в центре находился фонтан. Брызги его упругих водяных струй в серебряном свете луны сверкали алмазами. В стороне от фонтана росло гигантское фиговое, дерево. Чуть поодаль от него из-за высокой стены выглядывала устремленная в небо башня минарета. Вдоль стен дворика стояли изящные колонны, за которыми начиналась крытая галерея.
Эмме, смотревшей на эту красоту широко открытыми глазами, казалось, что она попала в сказку.
Подойдя к двери дома, Трайтон позвонил в колокольчик и, указав девушке на выставленные у порога бабуши, с улыбкой произнес:
– Я говорил, что Золушке предстоит выбрать себе туфельки.
Он взял пару тапочек для себя и подставил Эмме свое плечо. Выбрав себе расшитые золотыми нитками бабуши, которые гармонировали с ее желтым платьем, она оперлась на него и стала переобуваться.
Хозяин дома встретил их в комнате, пол которой устилал огромный пушистый ковер с валявшимися на нем традиционными шерстяными подушками. Деревянный потолок представлял собой ряд разноцветных куполов. У стены стояла низкая, с мягким сиденьем скамейка, которая, как предполагала Эмма, во время ужина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48