– Так значит, миссис Тори!
– А ты хотел бы, чтобы она называла меня мамой?
Рэнд пропустил ее слова мимо ушей и раздраженно повторил свой первый вопрос:
– Ты мне не ответила, зачем пожаловала на ранчо? – Его лицо покраснело, дыхание стало прерывистым. Тори показалось, что еще мгновение – и он ударит ее. Не подавая вида, что испугалась, она почти спокойно ответила:
– Я приехала повидать дочь.
– Убирайся ко всем чертям! – заорал Рэнд. – Год назад ты с легкостью оставила нас, несмотря на мои предупреждения, а теперь двери моего дома для тебя закрыты и можешь навечно распрощаться с Минди!
– Я помню твои угрозы, Рэнд, – твердо сказала Тори, глядя мужу прямо в глаза. – Но ты думаешь, мне легко дался этот год? Я долго терпела разлуку с Минди, не желая тебя раздражать. Но больше, извини, не могу! Мне необходимо ее видеть!
– Только не демонстрируй мне свои материнские чувства. Я в них никогда не поверю! Скажи прямо, зачем приехала? Хочешь добиться согласия на развод? Неужели ты настолько глупа, что рассчитываешь на это?
Каждое сказанное Рэндом слово болью отзывалось в ее сердце. Но Тори недаром готовилась к этой встрече не один месяц и сейчас стояла перед ним с гордо, почти надменно поднятой головой, ничем не выдавая своих чувств.
– Рэнд, это правда. Единственная моя цель – побыть хоть немного с дочерью. Может быть, тогда я была не совсем права. Но сейчас……
– Не совсем права? – воскликнул Рэнд. – Ты бросила мужа и ребенка, целый год не давала о себе знать, а теперь говоришь, что была не совсем права?! А тебе не кажется, что это называется несколько иначе? Она, видите ли, была не совсем права! Хорошенькое дело!
Рэнд имел все основания обвинять ее в предательстве семьи. Она действительно переехала с Минди к своим родителям, а потом, когда Рэнд настоял на возвращении дочери, вообще исчезла и неизвестно чем все это время занималась.
Но ведь Рэнд знал, что она поселилась у родителей отнюдь не по собственной прихоти. Другой вопрос, почему она не вернулась позже? А вот в этом Рэнд был виноват сам.… Он вдруг начал демонстративно игнорировать жену, подчеркивая, что желает видеть только дочь. Тори не раз хотела честно и до конца объясниться с ним, но на все телефонные звонки следовали извинения прислуги: мистера Маккейна никогда не было дома. Письма же оставались без ответа. А теперь он обвиняет ее в предательстве!
И все же Тори отлично понимала, что, если сейчас она начнет перебирать обиды, то непременно увязнет в них и погубит все дело. Поэтому она смирила гордыню и осторожно сказала:
– Я многое пережила и передумала за этот год, Рэнд.
В ответ он издевательски рассмеялся, а затем, впившись в нее глазами, словно желая пробуравить насквозь, заговорил:
– Может, не будем играть в кошки-мышки, Тори? Я прекрасно знаю, не мое богатство привело тебя сюда. И не моя драгоценная персона. И занятие фермерством уж ни в коем случае не приманка для завзятой горожанки, если только за этот год ты коренным образом не пересмотрела свои взгляды. Но главное – не смей меня уверять, что приехала из-за Минди. Прошедший год убедил меня в том, что ты никуда не годная мать для нашей дочери: ведь ты не сделала ни одной попытки увидеться с ней! И после этого ты хочешь, чтобы я поверил в твои неведомо откуда взявшиеся материнские чувства? Неужели я похож на круглого идиота?
Женщина кипела от негодования. Как же так? Разве не сам Рэнд отправил ее к отцу, когда тот заболел и нуждался в уходе? Он отлично понимал, что матери Тори необходима помощь. Какого же черта сейчас он ставит это ей в вину и представляет дело так, будто она спекулировала на болезни отца?
Рэнд продолжал бросать ей в лицо одно оскорбление за другим:
– Признайся лучше, что попала в беду! – криво улыбаясь, шипел он. – Хочешь от кого-то скрыться, как когда-то от меня, и ищешь здесь убежище? А может быть, даже рассчитываешь на мою защиту. Или твой деловой партнер, он же любовник, стал слишком требовательным?
Стараясь не заплакать от обиды, Тори подчеркнуто терпеливо повторила:
– Я хотела увидеться с дочерью. Я ни от кого не скрываюсь. Можешь верить, можешь – нет, но это правда!
Что-то в ее голосе заставило Рэнда замолчать. Он был вне себя от бешенства и ожидал того же от Тори, но та отвечала ему с усталым безразличием. Он понял, что ему не удастся вывести ее из себя, и слегка сменил тон.
– Ты говоришь, что многое передумала и пересмотрела в своей жизни? Предположим, что это так. Но ведь я-то остался прежним! И мне нечего добавить к тому, что сказал тебе год назад. В тот день, когда ты покинула ее, Минди лишилась матери! Дороти отлично справляется с твоими функциями. И с тобой девочке встречаться незачем: это только лишний раз травмирует ребенка, и потом… ты неважный пример для подражания. Да и где гарантия, что однажды тебе снова не попадет шлея под хвост и ты не ударишься в бега? Хватит! Давай закончим этот бесполезный разговор и расстанемся навсегда!
Да, Рэнд по-своему прав, и Тори нечего было возразить, как ни больно и обидно это признать. Но сейчас она готова была выслушать и стерпеть любую обиду, любое оскорбление, потому что боролась за самое главное в своей жизни – за дочь.…
Поняв, что эмоциями Рэнда ей не убедить, Тори сменила тактику. Она деловито посмотрела на мужа и сказала:
– На днях я разговаривала со своим адвокатом. Он сказал, что до развода закон не может предоставить мне право посещать моего ребенка. Об этом я и хотела с тобой поговорить. Но поскольку ты отказываешься обсуждать даже саму возможность развода, мне придется действовать через суд.
1 2 3 4 5 6 7 8