– Говорят, надвигается буря, – ответил Маккомбер.
– Буря уже была. Они у нас тут по два раза на неделе.
– Да, ваша светлость, зимой в Англии всегда так. Так что радоваться особенно нечему. Это уж как пить дать. С другой стороны, может, поблизости шныряют контрабандисты, а чайки их на дух не выносят.
– О контрабандистах тут уже пятьдесят лет не слышали, – ответил герцог. – Что-то ты сегодня разговорился, Маккомбер. Смотри, не к добру это. Уж не подхватил ли ты какую-нибудь заразу от Джанипера, которому лучше бы мирно лежать в постели, пока мы с тобой болтаем?
– Я и близко не подхожу к этому малому, так что ничего подхватить от него не мог.
Джанипер, старый грум герцога, и Маккомбер ненавидели друг друга. Причины этой ненависти не знал никто на свете, но сие чувство было столь давним, прочным и взаимным, что не могло не вызывать у окружающих искреннего восхищения.
– Впрочем, мне нет никакого дела, от кого именно ты заразился.
– Да, ваша светлость, – ответил Маккомбер. – Но, святой истинный крест, я никогда ничего не подхвачу от этого подонка, что бы он там ни говорил о моей матери. – Тут он отвернулся и, продолжая на ходу беседовать с гнедыми, повел их на север, к великолепным конюшням, возведенным отцом нынешнего герцога лет тридцать тому назад.
Солнце клонилось к западу. Ветер крепчал и становился все холоднее. Герцог понюхал соленый воздух, сделал глубокий вдох и снова полюбовался солнцем, которое не показывалось уже три дня.
Он поднял глаза и увидел Джанипера, который не смог улежать в постели и торопился к нему, на ходу натягивая красную ливрею.
– Ваша светлость! Я здесь. О Боже, я ведь просил Бассика сказать мне, когда вы будете подъезжать! Но он больше любит Маккомбера и специально не предупредил меня, чтобы я опоздал, так что все напрасно! О Господи, этот малый и гнедых забрал! Забрал моих мальчиков!
– Да, забрал. Но он умеет обращаться с животными и не причинит им вреда. Так что возвращайся в постель, а то раскашляешься так, что откусишь себе язык.
Джанипер открыл рот, но действительно закашлялся и не сразу пришел в себя.
– Вот до чего доводит разлитие желчи, ваша светлость, – наконец пробормотал он, глядя вслед гнедым, гордо шествовавшим следом за негодяем Маккомбером.
– Джанипер, я не хочу присутствовать на твоих похоронах. Поэтому скройся с моих глаз.
Но старый слуга продолжал с надеждой смотреть на герцога, высокого, красивого молодого мужчину, который на памяти Джанипера ни разу ничем не болел, если не считать похмелья после неумеренного приема бренди. Герцогу были нипочем поездки в открытой двуколке под проливным дождем и ледяным ветром, трепавшим его пышные волосы. Если бы на такое отважился сам Джанипер, то уже давно лежал бы в земле под могильной плитой и цветником из маргариток сверху. Воздух был влажным из-за бесконечного дождя и холодного ветра с Ла-Манша. Старик вздрогнул.
– Иди, – снова сказал герцог.
– Слушаюсь, ваша светлость, – ответил Джанипер. – Ох, ваша светлость, чуть не забыл отдать вам кое-что. Это час назад принес один из работников вашего друга лорда Петтигрю. – Он протянул герцогу тонкий конверт с обтрепанными краями.
Ну, вот и все, подумал Ричард. Наконец-то! Он разорвал конверт, вынул записку и прочитал:
«Мы думали, что вот-вот поймаем убийцу, но он сумел улизнуть. Извини, Ричард. Не теряй веры. Мы еще схватим этого ублюдка. Д.Х.»
Внезапно все вокруг почернело. Герцог поднял взгляд и увидел, что небо заволокли черные тучи. Он смял листок. А они были так уверены, что непременно схватят подлого предателя, в начале декабря жестоко задушившего Робби Фарадея на аллее у самого Вестминстера…
У Ричарда чесались руки. Взглянув на окаменевшего Джанипера, герцог сказал:
– Уходи. Немедленно!
Джанипер припустился вверх по широким каменным ступеням, ломая голову над тем, какая страшная новость могла быть в письме, которое он перехватил у гонца, воспользовавшись тем, что Бассик в это время отчитывал одного из лакеев.
Похоже, последнее время герцог чем-то серьезно озабочен. Уж не о женщине ли идет речь? Что ж, ни для кого не секрет любвеобильность молодого герцога, сделавшая его местной легендой. Эта мысль заставила Джанипера вспомнить служанку Полли. Может быть, удастся уговорить милашку принести ему тарелку горячего супа из перепелиных яиц – фирменного блюда миссис Дент? А то и покормить его с ложечки? А когда он насытится, то попробует убедить Полли, что не так уж болен, чтобы не погладить ее по чудесным волосам…
Мгновение герцог хмуро смотрел вслед Джаниперу, а потом прищурил темные глаза. Когда грум добрался до последней ступеньки, Ричард крикнул:
– Эй, Джанипер, не вздумай тревожить Полли! Я не хочу, чтобы она заболела. Так что ступай и выкинь эту мысль из головы!
Огромная дубовая парадная дверь распахнулась, и на пороге показался старый дворецкий с пышной гривой седых волос, которая могла бы вызвать приступ черной зависти у мужчины любого возраста. Герцог в детстве считал, что Бассик похож на самого Господа. Отец улыбался, глядя на Ричарда сверху вниз, и качал головой. Не на Господа. Скорее на Моисея.
– Бассик, позови сюда Мэрдока.
В ту же секунду рядом с герцогом возник рыжеволосый лакей, облаченный в импозантную ливрею, красную с золотом.
– Проводи Джанипера и уложи его. Если он не захочет лежать, привяжи его к кровати. Вели приготовить ему питательный бульон. И скажи Полли, чтобы не верила ни единому его слову. Пусть держится от него подальше. – Мэрдок бросил на Джанипера сочувственный взгляд и повел его прочь. Герцог услышал, как Джанипер вполголоса сказал приятелю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98