Хотя и брюзжал время от времени по поводу апельсиновых деревьев, которыми был уставлен весь Версаль…
На бал Лоретту сопровождал Арсен. Этот долг он должен был исполнять до тех пор, пока девушка не выйдет замуж или хотя бы не обручится. Впрочем, Арсен не жаловался. Лоретта успела сдружиться со множеством придворных, и через некоторое время брат мог спокойно оставить ее, убежденный, что с нею ничего не стрясется. Лоретта никогда не позволяла себе вольностей. «Идеальная супруга», – усмехался Арсен про себя.
Тронный зал, он же салон Аполлона, озаренный пламенем множества свечей, как всегда, поражал блеском. В него вело несколько дверей из других салонов, в которых по-прежнему шли строительные и отделочные работы – целое воинство архитекторов и художников трудилось над дворцом, который уже стал произведением искусства. Однако почти все залы были открыты и потому полны публики. Салон Аполлона украшали летние шелковые драпировки с вышивкой золотыми и серебряными нитями. Серебряный трон стоял в глубине зала на возвышении, покрытом персидским ковром золотистых тонов, над ним на крюках крепился балдахин.
Множество дворян, знатных и не очень, бедных и богатых, толпилось в тронном зале, ожидая выхода их величеств и начала танцев, чтобы до утра наслаждаться опьяняющей свободой. Лоретта намеревалась уйти пораньше: завтра с утра планировалась верховая прогулка, и следовало выспаться. А вот Арсен не собирался спешить и поддразнивал сестру.
– Отчего ты ведешь себя как старушка? – сардонически говорил он, чуть растягивая слова. – Когда тебе стукнет семьдесят, дорогая сестра, я еще пойму, если ты не пожелаешь танцевать до утра! Но сейчас, когда заиграет великолепная музыка, когда вокруг столько занятных людей! Не упускай момент, не то потом пожалеешь.
– Пожалеть о незначительном кусочке вечера, Арсен? – Лоретта засмеялась. – Что ты такое говоришь!
– Правду, сестричка, только правду! – Молодой де Мелиньи кивнул кому-то из друзей. – Возможно, вскоре ты начнешь жалеть, что не поддавалась на мои уговоры и проспала все на свете.
– Ты так говоришь, будто уже решено, что я уеду через месяц, – нахмурилась Лоретта.
– Кто знает, – туманно ответил Арсен. – Жизнь так непредсказуема. Потому я и советую – лови момент!..
– Его величество король! Ее величество королева! – раздался громкий голос, и блистательное общество, разом затихнув, развернулось к отворившимся высоким дверям.
Король и королева вошли под руку, что вызвало перешептывания среди знати и понимающую улыбку у многих. Несмотря на то что у Людовика имелось несколько фавориток, король нередко посещал по ночам ее величество, дабы выполнять супружеский долг. Впрочем, Лоретта ни разу не слыхала от королевы слов недовольства: его величество был превосходным любовником. Девушка подозревала, что Мария-Терезия не зря спровадила вчера своих фрейлин; теперь, глядя на лицо королевы, озаренное ангельской улыбкой, она утвердилась в своих догадках. Сегодня между царственными супругами царил мир.
Мало кто при дворе любил королеву. Она была неказиста собою – хотя Лоретте казалась прелестной – и нерешительна. Мария-Терезия редко высказывала мужу то, что думает о его фаворитках и обо всех его увлечениях, тогда как фрейлины видели, что она глубоко это переживает.
Его величество Людовик XIV не являлся образчиком мужской красоты, однако он был королем, и королем блистательным. Приземистый и плотный, Людовик мог заставить подчиниться себе и иностранных послов, и женщин, и лошадей, и моду. Властное обаяние этого человека оказалось столь велико, что окружающие ощущали его, словно солнечный жар на коже. Король шествовал сквозь толпу, улыбаясь и кивая, его ноги в башмаках с высокими каблуками, на которые он ввел моду, мягко ступали по надраенному полу, а на искрившийся драгоценными камнями камзол было больно смотреть. Любезная улыбка на лице короля казалась непритворной. Наверное, он и в самом деле радовался этому торжеству, этому вечеру. Лоретте очень хотелось в это верить, хотя она никогда не понимала короля.
Король с королевой сели, и его величество махнул рукой, открывая бал. Музыканты все еще настраивали инструменты.
– Первым танцем будет сарабанда! – объявил глашатай, и общество снова зашушукалось – это являлось очевидным подарком королеве-испанке.
– И кто же поведет вас танцевать, обворожительная мадемуазель де Мелиньи? – проговорил над ухом Лоретты вкрадчивый голос. Девушка обернулась.
Позади нее стоял барон Гаспар д’Оллери – высокий импозантный мужчина, предмет воздыханий многих придворных дам. И – потенциальный претендент на ее руку. Имя Гаспара все чаще фигурировало в беседах членов семейства де Мелиньи.
Гаспар приходился по душе Лоретте. Правда, он был слишком беспокоен для добропорядочной девицы из Бордо, и поговаривали, что его репутация счастливо балансирует на грани падения. Однако слухи оставались слухами, и ни одного факта. Так что формально Гаспар слыл достойным женихом, впрочем, это не мешало матронам оберегать своих дочерей от чересчур пристального его внимания. В Версале было полно таких дворян – записных щеголей, игроков и дуэлянтов. Их жизнь, насыщенная и многоцветная, как корзина с полевыми цветами, казалась Лоретте волшебной сказкой – тем более соблазнительной, чем больше времени девушка проводила в обществе королевы. Мария-Терезия была малообщительной женщиной и блюла репутацию – в противовес королевским фавориткам. В ее окружении находилось мало людей, подобных барону д’Оллери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12