Вы его не знаете. И я не позволю вам отзываться о нем пренебрежительно.
– Интересно, известно ли вашему брату, какого защитника имеет в вашем лице, мадемуазель? – насмешливо спросил Рафаэль.
– Вам нравится издеваться надо мной!
Он покачал головой. На самом деле он был восхищен, с каким жаром она защищает своего брата, и хотел бы сказать ей об этом, но не мог позволить себе такой слабости. Уже и так слишком многое в ней ему нравилось.
– Вы правы. Ваша национальность осложнила бы вашу жизнь, и все могло бы обернуться иначе. Я ненавижу то, что французы сделали с моей страной.
– Вряд ли справедливо винить меня в амбициях императора.
– Логика не имеет здесь ни малейшего значения, – возразил Рафаэль. – Даже если я соглашусь с тем, что вы невиновны, ваш брат – солдат, а значит, один из тех, на ком лежит вина за страдания моего отечества. Защищая его, вы оправдываете действия Наполеона. Энн Кавендиш могла бы стать моим другом, но сейчас между нами…
Не может быть ничего, кроме вражды, мысленно закончила Дезирэ.
Пьер был прав: испанцы не побеждены. Война не кончилась, и у нее и Рафаэля, находящихся по разные стороны, не было будущего. Но его отказ все равно был для нее ударом.
Еще ни один мужчина не нравился ей так, как Рафаэль де Веласко. Но, упаси боже, умолять его изменить свое решение!
– Поскольку вы пришли к мнению, что я ваш враг, давайте, месье, распрощаемся прямо здесь и сейчас, – сказала она. – Благодарю вас за помощь и надеюсь, что когда-нибудь смогу вас отблагодарить.
Он склонил голову в знак согласия, но настоял на том, чтобы проводить ее до гостиницы.
– Я дал вам обещание, а я никогда не нарушаю своего слова, – сухо сказал он.
Они остановились у высокого здания. Дезирэ вошла вслед за Рафаэлем. Появился хозяин гостиницы, и Рафаэль с ним поздоровался.
– Спросите его, приехал ли мой брат?
– А как его зовут?
– Полковник Фонтэн.
Ну вот, теперь он знает ее фамилию, подумал Рафаэль. Подавив в себе глупое желание узнать и ее имя, он сурово напомнил себе, что должен радоваться, что скоро вообще от нее избавится.
Хозяин смотрел на Рафаэля с непонимающим видом, и у Дезирэ упало сердце.
– Его здесь нет, – перевел Рафаэль.
– Странно. Должно быть, вышла какая-нибудь ошибка.
– Уверяю вас, что он бы не забыл, что у него останавливался французский офицер.
Дезирэ взглянула на хмурое лицо хозяина, и ее прошиб холодный пот. Всем своим существом она чувствовала враждебность, которой веяло от пожилого испанца. Что бы могло случиться, не будь с ней Рафаэля, мелькнуло у нее в голове.
На вопрос, не было ли какого-нибудь сообщения на ее имя, хозяин снова ответил отрицательно.
– Может, стоит справиться в замке? – Рафаэль поймал себя на мысли, что все еще чувствует себя ответственным за судьбу девушки. – Там расположен французский гарнизон, и, возможно, кто-нибудь знает, где сейчас ваш брат.
– Хорошая мысль, – сказала Дезирэ. – Я сейчас приведу себя в порядок, поужинаю и отправлюсь в замок.
– Вы с ума сошли! Вы не можете явиться в гарнизон одна. Да еще среди ночи! – Рафаэль был не на шутку рассержен.
– А что они мне сделают? Я их соотечественница!
– Прежде всего они мужчины, мадемуазель и, скорее всего, будут пьяны после ужина. Вы красивая женщина. Вряд ли они станут интересоваться вашей национальностью. Пошлите записку завтра утром.
– Если вы считаете, что так будет лучше, я напишу записку. Но ее надо отнести в замок сегодня. Иначе я ночью не сомкну глаз.
– Не надо никакой записки! – вдруг заявил Рафаэль. – Я съезжу туда сам.
– Это очень любезно с вашей стороны, сеньор Веласко, но я не смею вас задерживать. Вы ведь намеревались встретиться со своей кузиной.
Ее сарказм не достиг цели. Он не обратил на него никакого внимания.
– Это не займет много времени. Вы успеете переодеться, а потом мы вместе поужинаем.
– Что-то я не припоминаю, что приглашала вас, месье, – отрезала Дезирэ.
– А вы и не приглашали. – На губах Рафаэля мелькнула улыбка. – Однако уже поздно, и я голоден. Когда вернусь из гарнизона, мы можем обсудить ситуацию. – Протянув руку, он дотронулся до ее плеча. – Давайте объявим перемирие на сегодняшний вечер, – предложил он. – Я постараюсь думать о вас как об Энн Кавендиш, а вы можете притвориться, что я кто угодно, но только не испанец. Идет?
Дезирэ поняла, что он хочет как-то ободрить ее, чтобы она перестала беспокоиться об Этьене, и кивнула.
– На самом деле Энн – мое второе имя, – застенчиво пояснила она.
– Могу я взять на себя смелость поинтересоваться первым?
Подчиняясь предложенному им перемирию, она сделала реверанс и назвалась.
Рафаэлю с трудом удалось скрыть волнение, охватившее его. Он поспешил выйти.
Дезирэ. Желанная. Это имя стучало у него в голове, пока он ждал, когда оседлают коня.
Комната, которую отвели Дезирэ, была большая. Это было ее единственным достоинством, потому что из мебели ничего, кроме затянутой отвратительным коричневым пологом деревянной кровати, в ней не было. В первый раз Дезирэ пожалела, что отправилась в это безумное путешествие, а не осталась дома.
Вошла служанка и со стуком опустила на деревянный крашеный пол ее чемодан.
Потом та же служанка принесла кувшин горячей воды, и Дезирэ, заперев дверь и умывшись, надела одно из трех платьев – белое муслиновое, – которые были у нее с собой. Волосы она уложила в пучок на затылке. После этого она села на кровать и стала ждать.
Она должно быть задремала и не сразу услышала стук в дверь.
– Почему вы сидите в темноте? – В дверях со свечой в руках стоял Рафаэль де Веласко.
– Я, наверно, заснула… Который час?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55