После их развода я ожидал хоть какого-то
сигнала с ее стороны; она же, как я понял слишком поздно, ждала того же от
меня: гонору у каждого из нас было куда больше, чем здравого смысла. Когда
я наконец спохватился, поезд успел уйти далеко: я понял, что у меня,
собственно, осталась только память, а других чувств больше не было.
Наверное, и с Ольгой происходило то же. Поэтому единственное, что я тогда
сделал, - сообщил Ольге о моем желании участвовать в судьбе ребенка. Я
дважды передавал это через знакомых и не получал ответа. Ольга почему-то
часто меняла жилье, и все по нисходящей, и из престижной родительской
квартиры на Кутузовском в конечном итоге финишировала, по слухам, где-то
совсем Почти на окраине. Я слишком поздно сообразил, что у нее просто не
хватало денег на жизнь - прошли времена, когда жилье в России ничего не
стоило даже по сравнению с тогдашними заработками. Окраина, однако,
оказалась с телефоном. На третий раз, узнав ее номер и перед самым выездом
в Москву успев уже договориться со здешним людом, я собрался с духом и
позвонил сам. Весьма холодным тоном мне было сказано, что к Наталье (так
звали девочку) я никакого отношения не имею, так что просят не
беспокоиться. Я не поверил, но доказать ничего не мог, к тому же у меня
закрутились разные дела и совершенно не осталось свободного времени, чтобы
заниматься уточнением своей биографии. Таким вот образом все и закончилось
как будто. А встреча на вокзале должна была состояться вроде бы уже не по
моей инициативе. Я знал, что если ей предложат оказать услугу известной
службе, в которой весь свой век пахал ее отец, то она вряд ли откажется:
старик на нее крепенько нажал бы, он был патриотом своего дела. Оказалось,
что он нажать уже не мог; она согласилась - возможно, из уважения к его
памяти. Но на вокзал не пришла.
Однако сейчас, оказавшись здесь и зная ее координаты, я все же
всерьез намеревался - это было у меня накрепко ввязано в планы -
поговорить с Ольгой начистоту и докопаться до истины, как бы она там ни
выкручивалась. Никак не могу отнести себя к чадолюбивым родителям, скорее
наоборот - и если бы ребенок был парнем, я и не стал бы особенно
волноваться: мужик должен пробиваться в жизни сам, я всегда так считал и
сейчас тоже; он не имеет права быть у кого-то в долгу. Но с женщинами дело
другое, не люблю деловых и энергичных дам - они, по моему убеждению,
предают идею женственности, что может привести к вымиранию человека как
биологического вида. Мир женщины, особенно молодой, наполнен опасностями
куда больше, чем мир мужчины - ее сверстника, и потому женщина нуждается в
помощи, и нечего тут коловращать задницей, изображая независимость. Именно
это я и намеревался сказать Ольге и употребить для Натальиного блага
некоторую сумму из тех денег, с которыми мне предстояло здесь и сейчас
свести тесное знакомство.
Такие вот были у меня планы. Однако не зря сказано в суре шестьдесят
седьмой, "Власть": "Знание у Аллаха". И поговорить с Ольгой мне пока что
не удалось.
Но это вовсе не означало, что даже в случае, если Ольга по какой-то
своей прихоти заблокируется наглухо, мне нельзя будет встретиться с
Натальей и предложить ей напрямую то, что собирался передать через
посредника. Быть может, так даже лучше. Найти ее вряд ли потребует
большого труда: все-таки определенный порядок существует и в Москве, хотя
в основе этого великого города изначально лежит хаос.
Так или иначе - еще не пришла пора вешать ружье на стену. Еще не
заржавело столь мощное оружие современности, как телефон.
На этот раз мне ответили, притом так быстро, что можно было подумать
- моего звонка ждали. Ждала Ольга, поскольку именно ее голос (со скидкой
на качество телефонной линии и аппарата) прозвучал в трубке.
Услышав ее вечное протяжное, с придыханием, "Алло-у?", я ощутил, как
заколотилось сердце. Но у меня было заранее решено, что разговаривать буду
предельно спокойно и доброжелательно. Насколько это вообще для меня
возможно. Поздоровался вежливо, даже немного нежно. И тут же слегка
упрекнул:
- Ты что, больше не ходишь на свидания? Я ждал, ждал...
Кажется, она ожидала каких-то других слов. Во всяком случае, слегка
запнулась, прежде чем ответить:
- Разве тебя не предупредили?
- Вот новости. Кто и о чем должен был предупредить?
- Ну... те, кто просил меня прийти на вокзал.
- М-м... А что?
- Да, собственно, ничего. Просто они позвонили и сказали, что
надобность в моем участии отпала.
Я получил новый повод для размышлений. Но сейчас было не до них.
- Понятно, - сказал я, чтобы не прерывать разговора. - Тебе
позвонили, и потому ты не пришла.
Ольга как-то нерешительно кашлянула.
- Нет. Я все-таки пришла. И хотела даже подойти к тебе.
Я рассердился.
- Какого же черта... Прости. Почему же ты не подошла?
- Потому что... Там был человек, которого мне очень не хотелось
видеть - и еще меньше хотелось, чтобы он увидел меня. Вот я и прошла мимо.
- Что за... Прошла - и я тебя не заметил?
После паузы последовало:
- Я не старалась, чтобы ты меня заметил - по той же причине.
Я решил, что об этом достаточно.
- Ну хорошо. Липсис передал мне, что ты не хочешь меня видеть.
Почему?
- Неправда. Я этого не говорила. Сказала только, что не хочу, чтобы
он разговаривал с тобой обо мне. Может быть, он не совсем правильно
понял...
- А почему это о тебе и поговорить нельзя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23