Еще раз призывают «не позорить» нацию.
«…Меня опять вызвал Рауке. Спросил: «Почему не работаете? Вы немец, вы не делаете чести нации».
А я ответил, что не могу вернуться к своему роялю, не могу творить без тебя. Моя любимая! Каждый день я жду тебя. Каждый день я покупаю тебе цветы».
Гейсту предлагают написать цикл песен на стихи поэтов рейха. Он отказывается. Композитора вновь вызывают в гестапо. Он должен в течение восьми дней или развестись с женой, или представить справку о ее «арийском» происхождении, или… его самого ждала тюрьма. С большим трудом и с помощью литовских друзей Гейсту удается раздобыть «ложное» письмо, которое должно спасти Лиду. Ему пообещали освободить жену. И вот он ждет, каждый день ждет, что откроется дверь и войдет Лида.
Но гестапо не оставляет композитора в покое. Ему предлагают новую сделку: написать оперу, прославляющую рейх. И он пишет оперу, только совсем другую. «Нет, мои чувства не изменились. Не раскрошились. Кто-то сказал, что боль помогает созревать чувствам и человеку тоже. Ты помогла найти мне силы для работы. Буквально не узнаю себя. Наконец я снова слышу. Я слышу музыку и внутренний голос бунтаря. Пишу оперу о трагической судьбе инков…»
Письма, доказывающие якобы «арийское» происхождение Лиды, помогли. Она может вернуться к мужу, но с условием, неслыханным и чудовищным по своей жестокости: Лида не должна иметь детей. В противном случае – развод. Эдвин Гейст протестует. В их квартире гестаповцы делают обыск, находят либретто его новой оперы об инках и уводят Эдвина. А через несколько дней Лидия узнает о смерти мужа. В тот же день Лидия Гейст отравилась.
«Что наша эпоха знает о любви? Забыты испанские гранды, французские трубадуры, чистота и искренность миннезингеров, радость антики, изощренная тонкость Востока. Есть «Ромео и Джульетта», «Тристан и Изольда», «Евгений Онегин». А наше время? Как мало романов о любви. Разве это не страшно!» Это строки из дневника Эдвина Гейста. Возможно, маловато и в сегодняшней литературе романов о большой страстной любви. Но реальная жизнь богаче и мудрее всяких романов. И она нам преподносит образцы великой бескорыстной любви, которой не страшны ни тяготы разлуки, ни бедствия, ни страдания. Вот один из примеров.
Им судьба подарила лишь один беззаботный, безоблачный день. А далее пошли вереницей тысячи других – горьких и трудных, когда у них лишь теплилась надежда на чудо науки да зрела непоколебимая вера в исцеляющую силу любви и преданности.
По окончании военного училища Виктор уехал к месту службы, а Валя обещала приехать следом. 14 сентября получил лейтенант Белков долгожданную телеграмму: «Встречай». Четырнадцатого он должен был уезжать на учебные сборы. «Не беда, – сказал командир, – поедете пятнадцатого». Так вот, сам не зная, подарил подполковник им денек, единственный, на всю жизнь памятный.
А через неделю на сборах вызвал Белкова начальник:
– Беда у вас дома, товарищ лейтенант. Выезжайте туда скорее. Так, еще и не начавшись, окончилось у них обычное, естественное течение жизни, которое мы подчас не замечаем вовсе, не думаем о том, что оно само по себе – счастье.
А произошло вот что. Валя решила поехать в город, села на попутную машину. А та в пути перевернулась. В результате – травма позвоночника, операция и… неподвижность. Когда через два месяца привезли Валю домой, она сказала Виктору:
– Отвези меня к маме. Что нас связывает теперь? Всего лишь день, прожитый вместе. Зачем я тебе такая? Ты здоров, у тебя служба, любимое дело. Ты еще сможешь быть счастливым.
А он отвечал:
– Глупенькая, я тебя всю жизнь искал. Неужто теперь отпущу? Потерпи немного. Выздоровеем.
Эти слова воскрешали у нее надежду, побуждали жить, бороться, не сдаваться перед недугом.
Да разве только слова! Тяжелобольной человек требует умелого ухода, заботы, внимания. А ведь у него еще работа, служба. Поначалу Валя стыдилась своей беспомощности. Но он говорил: «Случись такое со мной, разве ты поступила бы иначе?» И советовал все принимать как должное. Она думала, что ему, красивому, статному, неловко с ней, беспомощной, на людях, лишь по ночам просила вынести ее из комнаты. А он, чувствуя это, среди дня, как маленькую, осторожно выносил ее на улицу, на цветущий луг, старался упредить все ее желания.
И тогда ей страстно захотелось во что бы то ни стало стать для него такой, как все жены для своих мужей, – помощницей в деле, опорой, матерью его детей.
Превозмогая адские боли, концентрируя всю свою волю на вышедшем из повиновения теле, Валя стала отрабатывать подвижность.
Подвигом назвала Валя дело мужа. И она на это тоже ответила подвигом. Несмотря на сомнения врачей, на необходимость в связи с этим прервать лечение, она дала жизнь ребенку, и теперь ее собственная жизнь наполнилась новым, более глубоким смыслом.
А скольких спасла и сохранила любовь во время войны, помогла победить увечья, залечить раны, вернула к труду и жизни после войны, даже когда это казалось выше человеческих сил. Вспомним рассказ Алексея Толстого «Русский характер». Герой его – танкист, бывший саратовский колхозник Егор Дремов «среди других заметен был сильным и соразмерным сложением и красотой. Бывало, заглядишься, когда он вылезает из башни танка, – бог войны».
В дни Курской битвы танк Егора Дремова загорелся, «…лицо его было так обуглено, что местами виднелись кости… Через восемь месяцев, когда были сняты повязки, он взглянул на свое лицо…
Медсестра, подававшая ему маленькое зеркальце, отвернулась и заплакала». Изуродованный, он приезжает домой, выдает себя за другого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25