Самое страшное было то, что даже с переломанными ногами, с треснувшими ребрами и разбитой головой, они пытались уползти подальше от волн панического ужаса, накатывающих с галереи.
Оставшись без поддержки людей, смертоносцы гибли все чаще. И все чаще стегал шестилапых яростный ментальный удар. Наконец кто-то из обреченных пауков в отчаянии излучил смертельную волну — просто приказал врагам умереть. Несколько муравьев, сгрудившихся вокруг смертоносца, упали как подкошенные. Обрадованный, он усилил напор, поделился «открытием» со своим сородичами.
Разом все пауки ударили по муравьям черной волной смерти. По передовым шеренгам рыжих как будто невидимый мор пронесся — они беззвучно валились на землю. Но вот сила переросла критический предел, и случилось то же, что и в Валеге. Муравьи, которые ощутили на себе чужое воздействие, впали в боевую ярость. Правда, не все — видимо, тут все же сказывалась сила ментального удара. Жалкие остатки шестиногого воинства с неистовством безумцев ринулись на смертоносцев. В свой последний бой, когда уже не важно, живой солдат карабкается по трупам сородичей, чтобы вцепиться в головогрудь врага, или мертвый, лишь бы убить еще одного ненавистного врага.
Если бы не это... Может быть, смертоносцы все же смогли бы перебить шестилапых всех до единого. А так изрядно поредевшим паукам удалось лишь сбросить немногих выживших муравьев со стен и предотвратить окончательный разгром.
Это была еще не победа. Но, по крайней мере, смертоносцы и их слуги впервые в этой войне отбили штурм и сохранили город в целости. Армия вторжения шестилапых была уничтожена почти полностью. Немало времени им теперь потребуется, чтобы из-за холмов подошло новое подкрепление.
Однако успех достался смертоносцам дорогой ценой. Из семнадцати Повелителей погибло десять, четверо пауков было искалечено. Целых и невредимых осталось всего трое. Людские потери вообще невозможно было сосчитать. Ополченцы старого отряда пали все до единого, из восьмидесяти человек вчерашнего подкрепления выжили лишь семеро. Среди них — Ювар и, как ни странно, Керьяла.
У муравьев не было сил для нового штурма, стены Мераса стало некому оборонять. Обе стороны, не сговариваясь, остановились друг напротив друга, чтобы подкопить силы, пополнить армии для новых сражений. Война застыла, словно богомол перед прыжком, и на несколько восходов все замерло в неустойчивом равновесии.
Он был недоволен. Дважды! Уже дважды мягкотелые двуногие срывали его планы. До сих пор сражается то Жилище в скалах, и ему никак не хватает сил взять его штурмом. Здесь, в Долине, он рассчитывал рассечь оборонительную цепь Жилищ, преграждающих путь в глубину плодородной земли, а потом всеми силами обрушиться на ненавистное обиталище двуногих — тогда им не поможет и прирученный Древний Враг.
А теперь — армия уничтожена, окруженное водой Жилище стоит, как и раньше; для новой атаки нужно не меньше шести дней, надо дать народиться свежим солдатам. Но и враги его не будут сидеть без дела. Им известно теперь направление удара, они еще больше укрепят свое Жилище, подтянут силы.
Надо во что бы то ни стало ускорить рост армии. Он отдаст Инкубатору приказ: расширить площади родильных пещер, использовать особый запас — яйца с нижнего уровня, что хранятся уже не первые дожди именно на такой случай. Это — его резерв, его новая армия. Победная армия.

ГЛАВА 7 РЕДАР

Всю ночь Ная просидела рядом с бесчувственным Редаром. У несчастного парня то и дело начинала идти кровь из носа и ушей, он стонал, бессильно корчился, пытаясь хоть как-то унять пульсирующую в голове страшную боль. Ная только и могла, что прикладывать к его лбу влажную тряпочку, стирать кровь, да целовать, заливаясь слезами жалости, лицо этого странного человека.
Кто он такой? Почему именно он, дикий пустынник, смог пробудить в ней то, чего она уже перестала и ждать? Хотя, может быть, именно поэтому? Тем, что совершенно другой, что не похож на всех, кого она знала. Разве что Велиман немного походил на Редара. Но мастер войны повидал уже много больше сорока дождей, да и, кроме того, был он скрытен и недоверчив. Впрочем, было бы нелепо ожидать иного от человека, проведшего первые пять лун плена у смертоносцев среди мокриц, по колено в склизкой жиже. А потеряв еще и глаз, Велиман не стал относиться к смертоносцам терпимее.
Великая Богиня! Нае было очень страшно, ее бросало то в жар, то в холод. То ей начинало казаться, что Редар вот прямо сейчас умрет у нее на руках, и она никогда больше не услышит от него ни единого слова. То она представляла, как он очнется, окинет ее привычным ненавидящим взглядом и снова язвительно поинтересуется: «Зачем ты пришла ко мне, Управительница Ная?»
А больше всего на свете девушка боялась, что боготворимый ею Повелитель призовет Редара к себе, потребует выдать, наконец, тайну огненной смерти, а когда изобретатель откажется, в ярости расплющит его разум одним сильнейшим ментальным ударом.
Ная всхлипнула. Слезы текли по ее щекам, но она не замечала их, шептала что-то, непонятное даже ей самой, лишь бы он остался жив, лишь бы...
В этот момент Редар открыл глаза.
— Почему ты плачешь?
Его тихий голос словно открыл какой-то невидимый заслон, и девушка громко, в голос разрыдалась. Пустынник даже опешил. Вид плачущей женщины привел его в некий ступор. Юноше казалось, что надо сделать хоть что-то, как-то успокоить. Да он бы и с радостью, если б умел...
— Что случилось, Ная? Не плачь...
— Я... я... не хочу, чтобы ты умер.
— Да я пока не собираюсь, — слабо улыбнувшись, сказал Редар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90