Но за водой все-таки придется сходить, пока солнце не успело подняться высоко.
Для воды у него был прекрасный мех из шкуры гусеницы-мохнача, дар одной из воздыхательниц. Лимм улыбнулся. Эта одинокая вдовушка уже пятую луну намеками приглашает его к себе. Все какие-то предлоги выдумывает. В последний раз жаловалась, что подпорка в норе покосилась, грозит, мол, упасть, а ей, бедной, в одиночку, без помощи крепких мужских рук ну никак не справиться.
Он подхватил с каменной полки, служившей ему столом, пустой мех, не без труда вытащил притершуюся пробку, перевернул, потряс, будто надеясь, что каким-то чудесным образом воды все-таки еще немного осталось и не придется тащиться к источнику. Из костяного горлышка выкатилась последняя капля. Ничего не поделаешь, придется идти.
Оружие Лимму поначалу брать не хотелось - налегке и сбегать проще, и путь кажется вдвое короче. Но потом все же он взял копье, сунул за пазуху пращу: пустыня - не уютная родная нора, ошибок не прощает. А еще она не любит бесшабашных глупцов и часто наказывает их по всей строгости.
Однажды она преподала Лимму урок. Он шел в гости к Геале, нес ей два отреза превосходного мяса, даже, помнится, насвистывал что-то веселое. Идти недалеко - через две дюны перемахнуть, да потом полета перестрелов вправо. Тогда он решил не брать оружие. Зачем? Дело было ранним утром, краешек солнца еще только показался из-за горизонта, пауки-верблюды пока спали в своих норах, а лучшая защита от скорпиона всегда с собой - быстрые ноги.
В тот день Лимм вылез из своей норы, бодро прошагал немалую часть пути, даже не оглядываясь по сторонам. И тут из-за гребня дюны, откуда ни возьмись, выскочила фаланга. Эти зверюги любят охотиться по ночам, ближе к утру - но, похоже, эта не успела еще ничего добыть себе на завтрак, потому и забрела так далеко. Вот с ней тягаться в скорости человеку бесполезно - восемь ног всяко быстрее двух.
Лимму еще повезло - поблизости из песка торчали несколько древних-древних валунов. Ничего не оставалось, как метнуться на макушку одного из них и замереть. Фаланга, приметив движение, бросилась в сторону Лимма, но поймать не сумела. Жвалы щелкнули в двух пальцах от его ноги.
Лимм старался сидеть неподвижно, замереть и не шевелиться, даже не дышать. Почти сразу тварь потеряла его из виду. Этот нехитрый прием знает любой пустынник: у хищных насекомых так устроен глаз, что движение они примечают сразу и безошибочно, а вот спокойно сидящего в двух шагах человека не замечают, так что стоит перестать метаться из стороны в сторону - и зверюга, которая только-только собиралась тобой полакомиться, остается ни с чем. Но та фаланга попалась упорная - не спешила уходить, еще долго крутила по сторонам уродливой башкой, щупала воздух усиками. Только когда солнце взялось изрядно припекать и Лимм на своем каменном насесте едва не изжарился, фаланга удалилась восвояси. Потом у него полдня болела голова от перегрева, саднило кожу на колене, припеченную о раскаленный камень, да еще Геала устроила скандал: почему, мол, так сильно опоздал. Больше Лимм не выходил из дому без оружия. Даже если отправлялся, как сегодня, за водой.
Источник был сух, как знойный полуденный ветер, лишь стенки казались немного влажными. Лимма это не обескуражило - в такое время года так бывает всегда. Дожди прошли давно, скоро уж новые начнутся, вот вода и ушла глубоко вниз. Придется попотеть, чтобы добыть хоть немного.
Он присел на корточки, положил рядом мех и пращу. Потом снял с копья широкое костяное острие, вонзил его в песок, в паре ладоней от самого источника. Копать было не тяжело, только песок норовил осыпаться в только что выкопанную лунку. Наконец яма была готова, Лимм подождал пару мгновений и тут, как по команде, из влажных стен лунки стала сочиться мутноватая водица. Мех он наполнил наполовину: на пару дней хватит, а там можно и еще сходить.
Обратный путь показался короче. Лимм уже спускался с гребня последней дюны, как справа ему послышался какой-то шорох. Не иначе как у норы его поджидала какая-то тварь. Что ж выходи, поговорим! А что, если это кто-то из приятелей решил таким образом пошутить? Пришел за Лиммом - на охоту, скажем, с собой позвать, - дома не застал и решил устроить хозяину сюрприз. Шею свернуть надо мерзавцу! Шутка не из лучших… Не успел Лимм подумать об этом, как из-за края дюны на него бросилась стремительная рыжая молния. Однако охотника пустыни не так-то просто застать врасплох. Лимм отшвырнул в сторону мех, выставил копье и упал на одно колено, целясь набегающей твари в низ живота. Рыжий на полном ходу налетел на острие. Лимм поднатужился изо всех сил и отбросил от себя врага. Только сейчас он разглядел своего противника - муравей! Что это он? Озверел что ли? Где это видано, чтобы муравьи вне своих охотничьих угодий нападали на людей?
Потрескивание за спиной предупредило его о приближении нового врага. Лимм взмахнул пращой, раскрутил, и здоровенный камень ударил второго муравья точно в голову, между глазами и изогнутыми, словно крючья, жвалами. Хитиновая броня выдержала, но шестиногий как-то сник, сбился с шага, остановился и закрутился на месте. Лимм подобрался к нему поближе и всадил копье твари в затылок:
- Получай!
Муравей рухнул и остался недвижим.
В этот момент Лимм почувствовал какое-то болезненное прикосновение к своей правой руке. Он вскрикнул от боли, выпустил копье и развернулся. Третий муравей уже примеривался куснуть еще раз. Лимм попытался отпрыгнуть, но нога предательски завязла в песке, он упал, разодрав бедро об острые жвалы мертвого шестиногого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88