Тулпан на короткое время пришла в себя, но выяснив, что с Алпой все в порядке, опять впала в забытье.
- А со мной не все в порядке, - пожаловалась девушка Патеру. - У меня ребра сломаны, мне даже дышать больно. Да еще этот недотепа... А тебе, Люсьен, я никогда не прощу, что ты меня оттолкнул.
- Мой долг - спасать принцессу, - невозмутимо ответил стражник, который поддерживал Агриса. Теперь, когда Тулпан оказалась в безопасности, он опять переключился на опеку недотепы. - Ты сама поступила бы так же на моем месте.
- И все же я тебе еще отомщу, - пообещала Алпа. - Можно мне сесть на смертоносца? Я ведь тоже пленница, тоже страху натерпелась. А Олаф, наверное, погиб, - вспомнила она. - И Агни.
Иржа уже успел выслушать подробный отчет Люсьена, теперь потребовал того же от Алпы. Девушка, негромко бормоча вслух, поделилась с пауком своими переживаниями.
- Ты слышал о таком, Иржа? Они называют себя людьми Фольша, говорят, их много в степи.
«Слышал...» - спокойно ответил смертоносец.
Его куда больше занимало другое: Люсьен передал ему послание Мирзы. Опасность для всего вида смертоносцев надвигалась из степи, но это были не люди, а... Стрекозы. Почему именно крылатых хищниц боится Повелитель Чивья, боится так, что готов любой ценой захватить перевалы, бежать за снежные вершины, в неизвестность. Это невозможно - любой Повелитель предпочтет умереть, чем отступить! Но опасность для всего вида могла что-то изменить в тысячелетней логике поведения.
Снова и снова Иржа обращался к воспоминаниям Люсьена, вслушивался в каждое слово, символ, вглядывался в сохраненную памятью человека картину парящей в вышине стрекозы. Насекомое ничем не отличалось внешне от своих многочисленных сородичей.
- Надо бы принцессу во дворец, - потребовал Чалвен, мнивший себя чуть ли не лекарем. - Дай мне одного смертоносца, я отправлюсь с ней. И еще... - он перешел на шепот, - Еще надо приглядеть за Настас. Ярлык-то у нее, то есть в ней... Хотя оставалась ведь без присмотра, вот какое дело...
«Мы уходим обратно в Хаж,» - решился Иржа.
Стражники недовольно загудели. Никто из них прежде не принимал участия в боях, и вот теперь отличиться довелось Люсьену. Все хотели тоже записать на свой счет двух-трех убитых дикарей, которых возненавидели всем сердцем.
«Нас слишком мало, а на скалах восьмилапым будет трудно вести бой,» - объяснил Око Повелителя. - «Тем более, что повстанцам все равно не скрыться, скоро из степи придет большой отряд чивийцев. А может быть, и армия...»
Патер вспомнил о приготовлениях к обороне дворца и накричал на подчиненных, заставил забраться на пауков. Еще более нагруженные, чем прежде, те понесли двуногих обратно в Хаж. Задолго до рассвета караван вернулся, и после коротких переговоров мост был опущен.
Стражники, не спрашивая позволения воеводы, потянулись к запасам меда. Патер не стал возражать, разумно рассудив, что если молчит Иржа, то ему и тем более следует быть сдержаннее. Поздний ужин перерос в странный предрассветный и очень праздничный завтрак. Только два человека спали во дворце этой ночью: постанывающая принцесса и Агрис, который перестал отвечать на вопросы еще по пути.
Алпа тоже много жаловалась на раны, но выпить и перекусить в компании стражников не отказалась, а через час даже пустилась в пляс, запрещая лишь прикасаться к своим бокам. Люсьен только головой качал, глядя на девушку - сам он чувствовал себя будто придавленным тяжелыми камнями.
Иржа, в окружении своих немногочисленных смертоносцев, стоял у моста. Восьмилапые не разговаривали, они думали. Не спеша, терпеливо перебирали свои воспоминания, пытаясь разгадать загадку Мирзы. Какая опасность может исходить от стрекоз? Эти насекомые никогда прежде не проявляли способностей действовать разумно, не достигали организованности даже пчел и муравьев.

Глава восьмая

- Очнись! Очнись! - повторял Костас, поливая Олафа водой, и то ли холодная влага, то ли слова наконец возымели действие.
Чивиец открыл глаза, веки показались ему необычно тяжелыми. Колдун дал новому пленнику время понять что происходят, наблюдая за ним с обычной ласковой улыбкой. Ничего не изменилось - продолжали гореть костры, вокруг Олафа стояли повстанцы с мечами в руках, вот только не кричали больше.
- Давай с него кожу сдерем, - тихо попросила Мета, которая успела перетянуть кровоточащее бедро.
- Ну что ты? - осуждающе посмотрел на нее Костас. - А Выбор? Фольш наказал нам дать право Выбора каждому обманутому.
- Они убили Вальту! - почти жалобно сказала дикарка.
- И не только Вальту, Джана тоже, и еще этого... Забыл, как звать. Именно поэтому, - Костас выпрямился и обвел взглядом сумрачные лица, - именно поэтому мы нуждаемся в новых людях. Фольш нуждается в новых людях! А как он их получит, как пополнит свое звездное воинство? Только через новых людей Фольша на земле. А Вальта... Она уже поцеловала Фольша в плечо, я уверен. Теперь она вместе с Имрусом ждет нас там.
- Ага... - благоговейно протянула Мета, и даже Вик мечтательно улыбнулся.
- Итак, поскольку ты нарушил ход церемонии и на сегодня у нас дел больше нет... - опять обратился к Олафу колдун.
- Он оставил Фольша голодным! - сообразил Пивар. - Разве Фольш его примет?
- Да, это был большой грех, - согласился Костас. - Думаю, что за него придется платить большую плату. Но Фольш милостив... Как твое имя, степняк?
- Меня зовут Олаф, - он осторожно сел, потрогал затылок. - А тебя зовут Костас. Ты колдун. А я - чивийский сотник, отмечен вниманием Смертоносца Повелителя. Что тебе от меня нужно?
Олаф чувствовал сильное раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89