"К жилищу, серый! Наверх и к жилищу!" -
Тан вскарабкался на дерево, перепрыгнул, скрылся.
- Хороший зверь, - сказал Охотник. - Что же, отправимся за Безногим,
Наблюдающий небо?
- Приходится, - сказал Колька. - Почему ты отослал обезьяну?
- Там малоголовые, - Джаванар захохотал, когда Колька оглянулся на
кузницы. - За Рагангой, Адвеста! Левее скалы, похожей на сидящего коршуна.
- Не вижу...
- Э-а, посмотри в трубу!
...Был странный день - заработал первый станок, задул прохладный
муссон, предвестник дождей, и решили ехать за Нараной, и впервые человек
двадцатого века увидел воочию своих предков. Но, установив трубу на
резкость и прижимая глаз к мягкой окантовке окуляра, Колька ощущал -
было... Так уже было - красный песок, грань скалы, тень. У самой воды
стоят обезьянолюди - двое, мужчина и женщина.
...В круглой рамке тени они стояли, как будто одни на всей Земле.
Адам и Ева. Они казались одинаковыми. Мужчина был весь покрыт
серо-коричневой шерстью, у женщины сплюснутая грудь была голая; но все же
одинаковые, как кегли разного размера, они стояли и одинаково мрачно,
пристально всматривались в дымы кузниц. Потом самец открыл черно-желтые
резцы, зевал или кричал, - и опять показалось, что все это было.
Он встряхнулся. Было, не было! Не раскисать, Карпов! И в этот момент
обезьянолюди исчезли. Мелькнули тени, осыпались камешки, и берег опустел.
- Понравились тебе родичи, Адвеста?
- Да уж, хороши... Таковы, значит, малоголовые.
- Трех пород они, - сурово сказал Охотник. - Пожиратели крыс опаснее
всех, ибо живут стадами... Ты видел, даже боевая обезьяна их боится.
- Боится? Они же большезубых тигров не боятся!
- Этих нельзя убивать, - сказал Джаванар. - Их приходится оттеснять,
оттеснять, понимаешь? Выжимать понемногу. Когда они вторгаются в
Равновесие, их теснят облавой, тупыми стрелами бьют, не убивают. Много
боевых обезьян гибнет при облавах, понимаешь?
Он искусно показал, как обезьяна боится: присел, опустил руки, напряг
шею.
- Понимаешь, Адвеста? Приходят они все чаще, дым их привлекает...
- Они знают огонь, - сказал Колька.
Джаванар кивнул: в том-то и дело. Ласково похлопал Николая по спине и
проговорил:
- Ступай отдохни, друг Адвеста.
Он тоже спешил - Охотники шли за Рагангу в разведку.
Николай побрел к станку, мрачно уселся и стал ждать, когда к нему
пойдут с вопросами о работе. Никто не подходил. Нанои разыскала его и
отвела домой. В самое время - он уже чувствовал себя так, будто снова
стоит над ямой, над отпечатком баросферы в красной глине.
Через три дня Колька вместе с другими посланцами прилетел за Нараной
в поселение Водяной крысы. Ахука правильно рассказывал - пещера Великой
была выбита в теле известнякового холма, под трехсот-метровым откосом. У
входа уже собрались тысячной толпой Певцы и Художники. Управляющих
Равновесием была сотня-другая. Ученые относились к ритуалам
пренебрежительно, и терпели их лишь потому, что любые традиции экономят
время. Певцы и Художники, напротив, страстно любили ритуальные действа и
всегда распоряжались на древних праздниках Вечерней звезды, Дождей,
Полнолуния, Зимнего урожая. И Передачи Безногого, само собой.
- А на похороны почему не собираются? - любопытствовал Колька.
Он знал, что умерших сжигают без всякой помпы.
- Что за толк лицедействовать перед трупом? - сказал Ахука.
- А сожжение? Остатки культа Солнца?
Наблюдающий небо оживился:
- Э-а, возможно, и так! Но это было очень давно. Сейчас другое -
звери Равновесия не должны знать вкуса человеческого мяса.
Они стояли перед входом в подземелье Великой и ждали конца ритуала.
Редчайшее удовольствие досталось Певцам - исполнение древних песен при
передаче "безногого теленка". Певцы старались вовсю. Они разбились на два
огромных хора, изображая Хранителей материнской Нараны и будущих
Хранителей новой. "Что несут в ладонях, прикрывая выдубленной кожей?" -
спрашивали первые. "Грибницу свежую, сегодня выкопанную", - заливался
второй хор. "Крепко ли, плотно сплетена корзина для Безногого?" - "Мы
выбирали самые тонкие, крепкие стебли, вымачивали в долбленых бочонках, и
женщины перемешивали дубило мешалками, из сердцевины пальмы
вырезанными..."
Двенадцать Хранителей Памяти и двенадцать посланцев из поселения
Кузнецов терпеливо ждали, стоя перед устьем тоннеля. Количество Хранителей
с обеих сторон также определялось традицией - дюжина жрецов состояла при
первой Наране. Правда, Певцам приходилось мириться с новшествами: взамен
"плотно сплетенных корзин" ходоки принесли с собой мешки из древесной кожи
и, конечно, не подумали украсить головы коровьими хвостами. Еще одна
неприятность! Хранители должны вступить в подземелье с факелами, зажечь
которые надлежит Певцам. И вот, под насмешливыми взорами Художников,
изображающих тут же, на откосе, все происходящее, Певцы стали высекать
огонь. Неумело ударяли кремнями о железо - проклятый огонь не занимался...
Тогда Ахука протянул Кольке раскрытую ладонь:
- Дай мне огненные палочки, Адвеста...
Колька, ухмыляясь, смотрел, как Наблюдающий небо зажег шесть факелов
от одной спички - по поляне прокатился хохот, восторженные крики, и
церемониал сам собою кончился.
Николай второй раз в жизни спускался к Наране. Двадцать три человека,
шедшие рядом с ним, давно потеряли счет часам, проведенным у Ушей Памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42