Но в этом
ритме не было ничего от огромного торжественного первобытного спокойствия,
которое, как описывала Руфь, излучает металлический император. Это было
сознание, несомненно, мощное, но гневное, нетерпеливое, мятежное, оно
казалось незавершенным и борющимся. В его дисгармонии чувствовалась сила,
стремящаяся освободиться, энергия, сражающаяся сама с собой.
Все больше щупалец, подобных гибким стеклянным стержням, устремлялось
к нам; они закрывали лицо, все труднее становилось дышать. Одно щупальце
обернулось вокруг моего горла и начало сжиматься...
Я слышал, как вскрикнул Дрейк, слышал его затрудненное дыхание. Но не
мог повернуть к нему головы, не мог заговорить. Неужели конец?
Давящее кольцо расслабилось, щупалец стало меньше. Я почувствовал,
как в держащем нас существе просыпается гнев.
Тусклые огни сверкнули. Появились рядом и другие огни, подавившие
блеск Хранителя. Снова ко мне протянулся пучок щупалец. Я почувствовал,
как меня вырывают из невидимых объятий и переносят по воздуху.
Мы вместе с Дрейком висели перед сияющим диском - металлическим
императором!
Это он вырвал нас у Хранителя; я видел, как щупальца Хранителя гневно
тянулись к нам, а потом мрачно, медленно вернулись в свои гнезда.
А от диска, покрывая меня, поглощая, пришло невероятное спокойствие,
все человеческие мысли гасли, и все человеческое во мне, казалось, начало
погружаться в немыслимую космическую тишину, тонуть в бездонной пропасти.
Я боролся с этим, старался поставить преграду на пути льющейся в меня
силы, забить эту силу изучением самого императора.
Его сапфировые овалы задумчиво рассматривали нас; мы висели в десяти
футах от них. Они казались жидкими и светящимися, подобными большим
жемчужинам. Вдоль края диска шла золотистая полоска, в которой были
размещены девять овалов, их соединял лабиринт геометрических символов,
цепочек живых огней; рисунок этот был бесконечно сложен и бесконечно
прекрасен; множество симметричных форм, так похожих на снежинки или
радиолярии - это математическое чудо природы.
Сверкающее лепестковое сердце переплетено живой радугой холодного
пламени.
Мы медленно плыли в воздухе, а диск - разглядывал нас.
Я чувствовал себя не действующим лицом, а каким-то сторонним
наблюдателем; два человека висят, как мошки, в воздухе, с одной стороны от
них мерцающий алым и оранжевым крест, с другой стороны светящийся диск;
сзади громоздятся конусы, далеко вверху кольцо щитов.
Раздавался звон, волшебный, сладкий, хрустальный. Он исходил от
конусов, это был их голос. В обширный круг неба устремилось копье зеленого
света; вслед за ним еще несколько.
Мы мягко скользнули вниз, стояли, покачиваясь, у основания диска.
Хранитель перегнулся, склонился. Снова плоскости его повисли над
клавиатурой. Вниз спустились щупальца, исполняя на стержнях неведомую
симфонию силы.
Все чаще становились копья зари, они превратились в обширный
вздымающийся занавес. Фасеточное колесо на верху горы конусов поднялось
выше; сами конусы засветились, и в небо устремилось не копье, и светлое
кольцо, похожее на петлю лассо.
И, подобно лассо, оно перехватило зарю, разорвало ее.
В эту петлю устремились потоки светящихся частиц; утрачивая свой
цвет, они водопадом, как в воронку, устремлялись в петлю.
Эти частицы опускали ниже, покрывая конусы. Но теперь конусы не
сверкали, как под потоком энергии со щитов, и если и росли в размерах, то
медленно, незаметно для глаза; сами щиты оставались неподвижны. Я видел,
как то тут, то там поднимаются меньшие кольца, эти раскрытые рты конусов
пьют магнитную энергию, бесчисленные ионы, летящие от солнца.
А потом, как и в тот раз, когда мы наблюдали это явление в долине
синих маков, кольцо исчезло, скрылось в светящемся тумане.
Забыв о соседстве двух немыслимых нечеловеческих существ, мы следили
за игрой щупалец на поднятых стержнях клавиатуры.
Но если мы забыли, то о нас не забыли!
Император скользнул ближе; смотрел на нас - вопросительно,
заинтересованно; так человек смотрит на какое-нибудь интересное насекомое,
на котенка, на щенка. Я чувствовал эту заинтересованность, как раньше
ощущал бесконечное спокойствие, как чувствовал игривость глаз существ в
коридоре, любопытство колонны, опустившей нас в долину.
Толчок, полный гигантской, сверкающей игривости.
Снова толчок - мы отлетели дальше. И неожиданно на поверхности под
нами засветилась полоска, ее образовали ожившие глаза, они указывали нам
путь.
Я видел, как повернулся император, теперь к нам была обращена его
огромная металлическая овальная спина, четко выделявшаяся на фоне блеска
конусов.
А с узкой тропы, образовавшейся по неслышному приказу, поднялось
войско маленьких невидимых рук, этих чувствительных магнитных потоков,
органов металлических существ. Они держали нас и двигали вперед. Все
быстрее и быстрее двигались мы в направлении ушедших металлических
монахов.
Я повернул голову: конусы уже далеко. Над фосфоресцирующей
клавиатурой все еще нависали плоскости Хранителя; по-прежнему виднелся
черный на фоне сияния диск императора.
Но светящаяся мигающая тропа между ними и нами исчезла, она гасла
сразу за нами.
Мы двигались все быстрее и быстрее. Цилиндрическая стена
приблизилась. В ней виднелся высокий прямоугольный вход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79