Весь его вид излучал мягкость и доброту.
По пути в больницу каждый из нас схватил по письму от своей матери. Но в Папеэте все близко, мы еще не успели прочесть и по страничке, как оказались на месте. И началась беготня из кабинета в кабинет. Чтобы ускорить процедуру, мы разделились.
Все, что происходило потом, вспоминаю с трудом. Смутно помню, как д-р Банис, склонившись надо мной, что-то говорит, пытаясь разбудить. Я согласно что-то бормочу в ответ. Он помогает мне встать, и я тут же снова погружаюсь в сон. Никогда ни прежде, ни после я не испытывала подобного состояния. Это было нечто среднее между сном и потерей сознания. Я совершенно не помню, как и когда закончилось медицинское обследование и каким образом мы очутились в отеле. Единственный печальный проблеск в памяти: покидая больницу, мы вдруг обнаружили, что потеряли письма. И еще один момент, но уже будто кадр из фильма: я безутешно плачу и бегу по коридорам, а за мной – толпа людей в белых халатах, они тоже бегут и на ходу говорят мне что-то утешительное.
Письма так и не нашлись. Они как сквозь землю провалились.
Проснулись мы через пятьдесят часов мертвого сна. Многое уже стерлось в памяти, но и сейчас хорошо помню то непередаваемое чувство спокойствия и блаженства, которое я испытала после пробуждения. Помню широкую мягкую постель, огромную террасу, нависшую над сказочно прекрасным заливом, ванную с теплой водой. И завтрак. Оказалось, что наш покой оберегал сам д-р Банис. Это он запретил пускать к нам кого бы то ни было. Возмущенным журналистам мы устроили пресс-конференцию на другой день.
Бенгт Даниельссон
Мы решили погулять по Папеэте. И уже в первые минуты нервное напряжение спало. Я ожидала встречи с Папеэте как с живым существом.
Какое он произведет на меня впечатление – разочарует или понравится? Есть ли что общее с описанием Таити в книгах, которые я читала?
Ах, как он мне понравился! Как было приятно бродить по его улицам! Я засматривалась на красивых длиннокосых девушек больше, чем Дончо. Неожиданно кто-то нас окликнул:

Маршрут спасательной лодки «Джу-V» на участке Хива-Оа Бора-Бора.
– Юлия, Дончо! Я уже заждался вас! Звонил в отель – не отвечаете.
Навстречу нам, широко раскинув руки для объятий и радостно улыбаясь, шел человек с библейской бородой. «Бенгт Даниельссон», – сразу догадались мы.
Он писал о нас статьи, отправлял их в бельгийскую и местную газеты. Материалы об экспедиции получал от Святослава Колева, с которым он давно уже дружит и переписывается. Кроме того, Святослав прислал ему также болгарские газеты, в которых сообщалось о нас. Теперь Даниельссон хотел их нам передать. Договорились, где и когда встретимся, и расстались.
Мы зашли в кафе обменяться впечатлениями, посмотреть на публику и написать в Болгарию открытки и письма. К нашему собственному удивлению, оказалось, надо посылать ни много ни мало – 250 открыток. Подумали, что каждый из наших друзей порадуется, получив от нас весточку с Таити. И как люди трудолюбивые и добросовестные, сели за стол, и к вечеру каждый написал по 125 открыток. Как глазели на нас таитяне, этого описать невозможно.
Для меня самый очаровательный уголок в Папеэте – прибрежный бульвар. По одну его сторону выстроились пришвартованные яхты, по другую – рестораны и бары. Прямо с тротуара, увидев знакомого, прыгаешь в чей-нибудь кокпит или же ступаешь на палубу яхты.
Удивительно началось наше знакомство с Невилом и Люси. Я спустилась к себе в рубку и с отчаянием стала выбрасывать на палубу мокрые и просоленные вещи. И зачем я так много стирала на Хива-Оа, если теперь все приходится начинать сначала? Я швыряла на палубу, одну за другой, куртки, пуловеры, блузы, свитера, рубашки, носки. Все мокрое и затхлое. Когда решила, что на палубе собралась достаточно большая куча одежды, выбралась из рубки. И обомлела. На палубе ничего не было! Ни единой вещицы! Глянула на воду – и там ничего нет. Растерянная, я надела очки и стала пристально всматриваться в дно залива. Вода прозрачная, видимость идеальная, но и там одежды не оказалось. И тут мой взгляд упал на соседнюю яхту. На ее борту стоял человек, внешним видом напоминавший добрых героев Диккенса. Он мучительно старался сохранить серьезное выражение лица. Но, как только глаза наши встретились, он громко расхохотался: видно, у меня была довольно глупая физиономия.
Оказалось, все то время, пока я выкидывала вещи на палубу, он, не говоря ни слова, методично перебрасывал их на свою яхту.
– Для стирки нужна горячая вода, – нахохотавшись, пояснил он. – У меня на яхте есть большая мойка и горячая вода. Да к тому же втроем, вместе с моей женой, мы все перестираем намного быстрее и будет веселее, чем возиться одной.
По всему было видно, что этот человек не отступит от своего ни перед какими возражениями.
И я только спросила:
– Может быть, позвать и Дончо?
– Пока не надо. Мы собрались не на бокал вина, а для генеральной стирки.
И как только он узнал, что Дончо не любит подобную работу?
– Меня зовут Невил, жену – Люси, а сына – Льюис.
Невил – торговец антикварными вещами из Филадельфии. У них есть еще несколько детей, но все они уже женаты, поэтому кругосветное путешествие совершают с самым младшим – одиннадцатилетним.
– А меня – Юлия!
– Значит, Джулия, – поправил он меня. – Я уже знаю, что вашего мужа зовут Дончо, вот только как правильно произносить его имя? Понимаю, «Дон» – хорошо, а что означает «чо» – непонятно.
– Дончо – его полное имя. Мы болгары.
– Знаем. Ждем уже два дня, когда вы появитесь.
Да и читали о вас.
Я тогда еще не понимала, что это одно из самых примечательных качеств Папеэте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124