Епископ вновь попал в свою стихию. В течение полугода он челноком сновал от Лондона к графству Глостер и обратно, уточняя детали соглашения между двумя Матильдами. Хорошо понимая человеческую природу, ее двойственность, ее податливость к лести, он сначала похвалил королеву за отвагу, с которой она сумела выхватить бразды правления страной у этой бесстыдницы, а затем, прибыв в Глостер, восхитился упорством императрицы в отстаивании своих бесспорных прав на престол. Обеим соперницам он предложил избрать в качестве беспристрастного арбитра церковь – и свои скромные услуги, в частности, по переговорам с папой римским. Женщин же, к его разочарованию, политика пока не интересовала, прежде всего они хотели решить вопрос о знатных пленниках.
Граф Роберт Глостерский находился в тюрьме королевского замка в Рочестере. Прибывший туда епископ сообщил ему о возможности такого обмена. Он также намекнул, что в случае если граф согласится оставить свою сестру, то король и королева сделают его наиболее значительным магнатом Англии, – конечно, после самого Стефана.
Пленник отказался без малейшего колебания, заметив, что, подобно Бриану Фитцу и любому честному дворянину, он обязан быть верным данной им клятве.
В бристольской тюрьме епископ Генри вел совсем иные разговоры. Он заявил брату Стефану, что тому будет даровано полное прощение и богатый пансион, если король откажется от трона. Стефан в ответ высказался приблизительно в том же духе, что и его собрат по несчастью в Рочестере.
Тогда епископ занялся обсуждением частностей предстоящего обмена пленниками. Роберт отказался принять вариант «один на один»: поскольку, по его мнению, король более значительная фигура, чем он, то в качестве «довеска» вместе с ним надо освободить и его арестованных товарищей.
– Передайте королеве Матильде, – сказал он, – разве ее драгоценный супруг не стоит дюжины простых дворян?
Но жена Стефана отвергла его требования.
– Это ловкий ход, – заявила она. – Взамен одного мы должны отпустить всех сторонников проклятой Матильды Ангевин. Нет, я хочу освобождения моего супруга, но лишь в обмен на графа Роберта. Спросите короля, епископ, что он думает об этом. Уверена, он предпочтет пожизненное заключение принятию этих унизительных условий.
Епископ Генри вернулся в Бристоль и услышал от Стефана то же самое, почти слово в слово.
В конце концов императрица попросила графа Роберта поумерить свои аппетиты, и в конце октября он был вывезен из Рочестера на территорию обмена, в Винчестер; туда же сопроводили Стефана. Тогда же королева отправилась в Бристоль, став заложницей вместо своего мужа. В атмосфере всеобщего недоверия нескольким членам семьи Глостера также пришлось стать заложниками.
Как только обмен пленными состоялся, все они были освобождены.
Завершилось все это дело лишь к началу зимы. Враждующие стороны на время прекратили активные военные действия, и бароны разъехались по своим замкам; Стефан и его супруга обосновались на востоке страны, в Лондоне, а Матильда и ее сторонники – на западе. Бриан Фитц, все это время командовавший возрождавшейся повстанческой армией, вернулся в Уоллингфорд, к Элизе. Отныне между ними не осталось недомолвок, хотя порой Бриану и вспоминались загадочные слова императрицы: «Мой, мой… так вот что вы сказали ей?»
Тает снег. Солнце ярко блещет в полдень над полями. В его блеске гуляет по лесам влажный ветер, перебирая нежную листву деревьев, неся запахи зеленой хвои, теплой земли, цветов. Истаяли синие туманы. Пришла весна. Пора было сложить в сундуки теплую шерстяную одежду. После бурного паводка уровень воды в Темзе настолько упал, что ее можно было перейти в месте брода и почти не замочить обуви. Прошли первые грозы, ночной град нанес урон посевам, но все равно это было замечательное время распахнутых окон, пения соловьев и веселых пикников на зазеленевших берегах реки. Время мчалось. Наступило лето. Лица мужчин и женщин потемнели от загара, малые дети бегали по улицам голышом, то, подобно щебечущим птичкам, слетаясь на выступления бродячих жонглеров, то воруя овощи с полей, то гоняясь друг за другом вдоль крепостного рва. Воздух звенел от мириад насекомых, по вечерам влюбленные парочки бродили по окрестным зеленым рощам, слушая пение птиц.
Неподалеку от этих пасторальных картин порой происходили и другие, куда менее радующие глаз, – то проезжали повозки с пленниками, то проносились галопом отряды вооруженных всадников, поднимая тучи пыли.
Все ожидали и надеялись, что гражданская война пойдет на убыль, но этого не случилось. Кое-где борьба, напротив, разгоралась с новой силой, и замки осаждались или королевскими войсками, или повстанческими. В стране царили то мир, то война, так было в каждом городе, в каждой деревне – день за днем, месяц за месяцем, и этому не видно было конца.
Стефан вернул свои позиции короля Англии на севере страны. Он открыто объявил о своем намерении восстановить покой и законность в стране, чтобы прекратить пожар злобы и насилия. Правда, тушил он его зачастую кровью бунтовщиков, ну что ж – тем хуже для тех, кто сгорел в пламени костра, или был повешен, или умер на плахе. Нет, Стефан не держал зла в своем сердце, просто он не хотел вновь оказаться в плену. Он хорошо сражался под Линкольном, и лишь нелепая случайность отдала его в руки врагов. Теперь ему следует драться еще лучше. Если императрица останется на свободе и в следующем году, то ему придется пойти на мирные переговоры.
Сейчас Стефан без дрожи и вспомнить не мог, как еще совсем недавно он мучился сомнениями, казнил себя мыслями, а по праву ли он на престоле, не из-за личных ли амбиций держится за корону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105