Одна ее рука была вытянута вдоль тела, другая – приютилась на груди Хока. Он спал на спине, полностью одетый, тихонько посапывая. Щетина, которую она еще вчера заметила на его лице, отросла, а резкие черты лица не смягчились во время сна, сохраняя жесткое выражение. Во сне Хок выглядел таким же опасным, как и тогда, когда она смотрела на него последний раз, взглядом, затуманенным слезами. Не убирая руки с его груди, чтобы не разбудить Хока, она слушала ровный стук его сердца и думала: как бы, черт возьми, ей от него удрать?
Любопытно было, как вообще ее рука оказалась там, где она сейчас лежала. Вообще-то, Анджела всегда предпочитала спать одна. Если случалось ей делить постель с мужчиной, происшествие редкое, но не исключительное, то она старалась отодвинуться на самый край кровати.
Разглядывая мужчину, спящего рядом, Анджела решила, что он сам положил ее руку к себе на грудь, чтобы во сне чувствовать, что она находится рядом. Пожалуй, это лучше, чем быть связанной. Подумав о безумии и ужасе прошлой ночи, она содрогнулась.
Анджела всегда завидовала людям, которые просыпались словно в розовом тумане, не зная толком, где находятся, какой нынче день и кто они такие. Она всегда просыпалась с абсолютно ясной головой, выныривая из сонной одури так резко, что иногда ей становилось не по себе. При этом все, что происходило накануне, представало в мозгу подробно и отчетливо. Даже настроение, с которым засыпала, не забывалось.
Сегодня же многое было иначе: она понятия не имела, где находится, почему до сих пор жива и как Хок оказался рядом с ней в кровати?
Прикусив губу, чтобы не дать страху вырваться наружу, Анджела поглядела поверх широкой груди Хока на окно. Сквозь кремовые портьеры легко пробивался дневной свет. Значит, она находилась не во вчерашнем унылом домишке, где, охваченная ужасом, уже успела попрощаться с жизнью. Эта комната выглядела уютной, элегантная обстановка свидетельствовала о хорошем вкусе ее хозяина.
Анджела совершенно не помнила дороги, не знала, как очутилась здесь. По-видимому, она находилась в бесчувственном состоянии или в удивительно глубоком сне.
Она смирилась с тем, что пришел ее конец, а сейчас с трудом осознавала, что жива и чувствует себя на удивление отдохнувшей. Внезапно в ней поднялась волна гнева. Она готова была ударить этого Хока, случайно оказавшегося на ее пути и разрушившего упорядоченную жизнь, но понимала, что это ни к чему не приведет. Она едва поборола этот порыв, но рука, лежавшая у него на груди, судорожно сжалась в кулак. Кровь гулко стучала в ее висках, но трезвый рассудок взял верх, и Анджела, стиснув зубы, сдержалась и сообразила, что если Хок не проснулся, когда она пошевелилась, то он не заметит, когда она уберет руку.
А если она будет осторожна, то, возможно, ей удастся сбежать. Во всяком случае, попытаться стоило.
Стараясь двигаться как можно осторожнее, она приподняла руку. Хок дышал все так же ровно, и она поздравила себя с маленькой победой. Взгляд ее упал на бинт, обернутый вокруг запястья. Анджела подняла вторую руку и увидела, что та тоже перевязана. У Анджелы не укладывалось в голове, что человек сначала готов был ее убить, а затем бинтовал ссадины. Однако эта мысль промелькнула у нее в голове, уступив место более неотложным вопросам.
Куда она собирается бежать, если даже не знает, где находится? Чтобы сориентироваться, ей прежде всего надо было встать. Анджела начала медленно стягивать с себя простыню, стараясь двигаться как можно осторожнее.
Ей казалось, что прошла целая вечность, пока она не освободилась, наконец, от простыни. Руки у нее тряслись, во рту пересохло. Анджела осторожно перевернулась на спину и села, собираясь соскользнуть с кровати.
Она вздрогнула, когда его пальцы, как стальные клещи, сжались вокруг ее предплечья.
– Не стоит выходить из коттеджа, – спокойно сказал он. – Снаружи находятся люди, которым приказано задержать вас, как только вы сделаете это.
Она повернулась к нему так резко, что волосы упали ей на лицо. Анджеле пришлось откинуть их, чтобы встретиться глазами с его взглядом из-под полуопущенных век. Хок убрал свою руку прежде, чем она успела потребовать этого от него. Анджела постаралась взять себя в руки, сделав несколько глубоких вдохов, успокоила сердцебиение. Интересно, как давно он бодрствует?
Хок заговорил до того, как она успела придумать, что ей сказать.
– Больше никакой лжи.
Она заморгала, не понимая смысла его слов.
– Простите, что это значит?
– Я хочу, чтобы между нами больше не было лжи. Прошлой ночью я солгал три раза. Больше я этого делать не буду. – Он перекатился на бок и облокотился на подушку. – Будете вы жить или умрете, зависит от того, станете ли вы поступать в точности как я скажу.
– По-моему, именно это сказал паук, приглашая муху в паутину. И чем это кончилось?
– Анджела, вам надо бояться не меня. Знаю, что вам трудно сразу в это поверить, но за несколько последних часов ситуация переменилась. Теперь я на вашей стороне.
– После всего, что вы со мной сделали, глупо заводить разговор о доверии. – Она стиснула зубы, и к ней вернулся прежний ужас.
– Единственный способ заставить вас понять, в какой переделке вы оказались, это рассказать вам всю правду. – Хок зевнул и потряс головой, прогоняя остатки сна. – Знаю, что понадобится время, чтобы вы мне поверили, но для вас же будет лучше, если это произойдет поскорее. Для вас самой и для меня.
Ее так встревожили слова Хока, что она на какое-то время забыла о побеге. Но тут же навязчивая мысль о свободе снова всплыла в ее мозгу.
– Переделка, в которой я оказалась благодаря вам, должна закончиться как можно скорее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70