О, Понс. Это ты – виновник всех этих чудесных воспоминаний! Я теперь уже просто не могу остановиться… Я просто не в силах сдержать свои восторги!.. Разве ты не знаешь этого, Понс?
– Я… не… знал… – сказал парень.
Снова воцарилось молчание.
Он услышал, как она снова зашевелилась на софе, вероятно, устраивалась поудобнее. Затем он услышал, как ее пальчики стряхивают пепел с сигареты.
– Лучше мне остановиться, – заметила она. – В конце концов, ты же пришел сюда не для того, чтобы выслушивать лекции по изобразительному искусству!
Она мягко рассмеялась. Дрожь продолжала бить Понса.
Снова повисло молчание.
Мисс Смит потянулась к пепельнице, чтобы затушить окурок. Понс набрался смелости и исподтишка… краем глаза… глянул в сторону мисс Смит. То, что он увидел, заставило его задрожать еще сильнее, наполнив его, к тому же, еще и диким желанием немедленно выскочить из комнаты, если понадобится, то через стену, пробив ее своим горячим телом… Он отвел взгляд в сторону. Будет ли преследовать его всю оставшуюся жизнь это ужасное воспоминание? Как только она стала садиться на место, взгляд Понса снова устремился перед собой, на противоположную стену.
– Итак, – сказала его мечта. – Как насчет Мильтона? Понс сконцентрировал все свое внимание на Мильтоне.
– Он был великим поэтом, – наконец изрек он.
– Да, действительно, он был великим поэтом, – согласилась мисс Смит.
– В его ранней поэзии… имеется… характерное смешение влияния Ренессанса и пуританизма, – сказал парень.
– Посмотри на меня, – попросила мисс Смит. С трудом, после сильной внутренней борьбы, очень медленно, Понс повернулся лицом к женщине своей мечты.
– Не стесняйся меня, – сказала она. У кого в мире есть еще такой голос? – Просто вообрази, что ты сейчас в классе, на обычных занятиях. Хорошо?… – Она ободряюще улыбнулась ему, пока он изо всех сил старался взять себя в руки. Он поправил свою взъерошенную прическу. – Я же не собираюсь тебя съесть.
– Н-н-нет, мисс С-с-смит… – храбро сказал парень.
– Ну, вот и хорошо, – сказала она.
Понс постарался вообразить, что он находится в классе. Но это не помогло, потому что очень трудно было совместить его представления с реальной действительностью, которая от этого становилась просто фантастической. Ведь на самом-то деле он был в одной комнате с женщиной своей мечты! И как он ни старался, не мог совладать со своим волнением. Он был почти без сознания от этих бесплодных усилий.
– С тобою все в порядке, Понс? – осведомилось божественное создание.
– К-к-конечно, мисс С-с-смит… – солгал Пенс. Она снова завозилась рядом с ним, устраиваясь поудобнее. Она вытащила еще одну сигарету. Она прикурила ее, устроилась на софе, чтобы послушать, что же скажет еще Попе о Мильтоне, и о его поэме «Потерянный рай».
– Что же вы молчите, Понс, продолжайте, пожалуйста…
Понс собрал в кулак всю свою волю и начал:
– В своих ранних стихотворениях, например, в небольшой поэме «Задумчивый», Мильтон, несмотря на свои пуританские убеждения, враждебные искусству, воспевает красоту высоких арок, витражей и музыки, звучащей под сводами величественных соборов…
– Особенно музыку любил Мильтон, – прошептала мисс Смит.
– Да, – согласился Понс. – Любовь Мильтона к органной музыке, так хорошо описанная им в его ранних поэмах, продолжалась всю жизнь, и ее мелодии, ее возвышенные ритмы отчетливо слышаться в торжественных строфах его великих поэм, написанных уже в зрелые годы…
– Очень верно подмечено, – промурлыкала мисс Смит, довольная своим учеником. – И что же из всего этого следует?
Член Понса, его рог, доселе лежавший неподвижно и не подававший признаков жизни, в этот критический момент устремился куда-то вверх. Определенно, вне всяких сомнений. Он делал все возможное, чтобы спрятать от глаз мисс Смит это ужасающее и в высшей степени обескураживающее увеличение и возвышение этого наглеца, употребив для этой цели свой блокнот и книгу.
Единственное, о чем он молил бога в этот ужасный момент, – чтобы его гостеприимная хозяйка не попросила бы его встать… ни при каких обстоятельствах.
– Ну… – начал он, тщетно стараясь укрыть от глаз учительницы свой непокорный орган. – Я только что упомянул, что с самого начала поэтической деятельности Мильтона его пути были устремлены к вершине его творчества – к гениальной поэме «Потерянный рай»…
Мисс Смит кивала головой, очевидно, более чем удовлетворенная Пенсом, лучшим, без сомнения, наиболее перспективным и тонким знатоком английской литературы среди всех ее учеников. Всегда так бывает, что в каждом классе выделяется только один ученик, подобно Понсу – надежда и гордость преподавателя литературы. Она, конечно же, поступила правильно, пригласив его к себе. Именно в таких учениках учитель видит плоды своих усилий и получает наибольшее удовлетворение от своей педагогической деятельности. Она еще раз глубоко затянулась, ее глаза заблестели.
– Это неплохая мысль, Понс, – сказала она, выпуская облако дыма и одновременно продолжая говорить, что очень возбуждало Понса, придавало ему вдохновения.
– Возьмем… – говорил Понс, паря высоко в небесах, – мистерию «Сомис»… и элегию «Лисиды»… – Парень слегка задумался и продолжал: В этих произведениях можно видеть влияние как Ренессанса, так и идеологии пуритан… Он помедлил, перевел дыхание. – Одновременно. – И остановился.
– Ты прав, Понс, – сказала его мечта. – Абсолютно прав. К тому же, ты очень оригинально и нетрадиционно рассматриваешь поэзию Мильтона. Выдержав паузу, она продолжила: – Твой анализ творчества великого английского поэта очень эмоционален, интересен и точен, И когда ты все это успел подготовить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157