– Джон? Эй, Джон? Ты меня слышишь?
Затем он сказал:
– Ты звонишь из дому, Лэрри?
– Да.
– Оставайся там. Ничего не предпринимай. Понял? Ничего. Я буду у тебя прямо сейчас.
И повеет трубку.
Спустя мгновение, на глазах у изумленного Сэма, он выскочил из заведения, прыгнул в свой полицейский автомобиль, двигатель взревел, вспугнув стайку подростков, и со скоростью ракеты помчался по направлению к дому Лэрри Меллиша…
Серчер почувствовал, что они чуточку продвинулись. Был час после полудня и не только все попытки адвоката (и других) освободить парня пока что были напрасны, но и сам парень все более и более самому себе казался преступником. Серчер еще не был уверен на все сто процентов в этом. Они продолжали обрабатывать его без остановок, трое, по очереди. Теперь уже была фаза четвертая специальной методики допроса, называемой «Пересменка», и парень, казалось, падал от усталости, или, по крайней мере, был изможден до предела. Сейчас в своей неповторимой манере его опрашивал Грейди, сменив Серчера, который в настоящий момент пытался хоть немного поспать в специальной спальной комнате, хорошо оборудованной для таких жизненно необходимых перерывов между продолжительными периодами напряженной работы, сверхурочных нагрузок, которые нередки в жизни полицейского.
– Сколько еще дерьма мы будем иметь от тебя, Кассиус?
Парень что-то пробурчал в ответ. Он выглядел явно уставшим.
– Что? Ты что, разучился говорить? Ты меня не слышишь, подонок?
– Трахай сам себя… – пробормотал парень.
– Тебе не удалось ее трахнуть, не так ли, парень? – бросил ему Грейди. – Ни разу, ни единого разочка, совсем, правильно я говорю, могучий парень?
– Она была очень мила… – пробормотал парень.
– Да! «Прощай, милая!» – это ты хотел сказать, – выпалил ему Грейди. – Это ты мне хотел сказать… Давай, выражайся ясней… Где ты написал эту записку… в туалете? Что заставило тебя приколоть ее к ней на ягодицы? Расскажи нам все об этом. Какого черта ты это сделал? Ради чего? Ради шутки, что ли: очень смешно! Каждый посмеется с этого! Ради этого ты написал записку. Как тебя зовут?
– Как-нибудь на днях… – пробормотал Джим.
– Как тебя зовут, черт бы тебя задрал?
– Ты знаешь мое имя…
– Муххамад?
– Белый хер… – подожди же…
– А у тебя нет белого хрена… какой позор! Чертовский стыд! Та бедная девушка преследует тебя! Правильно, Джексон? Белый. Большой и белый. Вот что тебе нужно больше всего. Правильно? Малыш? Какой малыш! Отвечай на мой вопрос! Слушай! Когда ты приколол эту записку на нее? Трудно было засовывать ее голову в унитаз? Отвечай, Малыш! Ты, должно быть, потрудился неплохо? Как тебе удалось поставить ее в такую позу? Мы считаем, что ты уложился в десять минут! Это быстро! В мгновение ока! Как ты это сделал, Малыш? Начни с самого начала, и не пропусти ни единой детали…
– Когда я буду спать? – пробормотал парень.
– Спать? Боже мой! Все это лежит у тебя на душе тяжким грузом, а ты хочешь спать! Маленький мальчик захотел баиньки! Втащите сюда кровать! Самую лучшую кровать! Мягенький матрас для мальчика! Для тебя, Малыш! Боже мой! Знаешь, когда ты сможешь заснуть? Теперь послушай меня… Не упади с этого стула, иначе я сейчас так тебе врежу! Сам знаешь куда! Понял? Послушай, парень, ты сможешь поспать, когда расскажешь всю правду. Полную правду. Понял? Готов рассказать ее? Ты будешь здесь сидеть, не сомкнув глаз, пока не сделаешь этого! Лучше расскажи все!
51
На следующее утро Понс вместе с остальными учениками его класса стоял, отдавая дань верности флагу (и Республике, которую он представлял). В это же время закончилось суровое испытание Джима Грина, хотя об этом не ведал ни он сам, ни Понс, ни Тигр. В этот момент последний, наконец-то, связался по телефону с Серчером и передал ему интересную новость. А произошло вот что: школьный сторож Билл Ханивелл, открыв свой чулан для инструментов, расположенный в цокольном этаже рядом с паровым котлом, чтобы взять метлу и соответствующие принадлежности и начать уборку школьного двора, столкнулся с неожиданным и ужасным зрелищем – безжизненным телом Ивонн Меллиш, помощницей главы болельщиков. Ее тело, прислоненное к стенке чулана, склонилось над метлой. Казалось, что она вот-вот взмахнет ею. Девушка была голой, лишь в лифчике и трусиках, на которых была приклеена записка: «Мети, милая!», написанная карандашом большими прописными буквами на стандартном листке школьной бумаги.
52
– Привет, Пегги, – поздоровался Тигр со светловолосой юной красоткой, явившейся к нему в кабинет точно в назначенное время. Чувствовал он себя очень хорошо. Он только что переговорил по телефону с Серчером, и тот уверил, что футбольная звезда Соерсвилля – правый крайний, будет выпущен на свободу в целости и сохранности.
– Привет, – ответила эта прелестная малютка, одаривая его лучезарной улыбкой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Тигр и усмехнулся.
– Прекрасно, – ответила она нежным голоском.
И действительно, выглядела она просто великолепно, подумал Тигр, обозревая ее с головы до ног. Он никак не мог определить, что же так привлекает его в этой девушке, но она ему определенно очень нравилась. Самые теплые чувства зародились у Тигра с первой встречи с этой прелестной девушкой.
– Ну, и какие же новости? – спросил Тигр после того, как она устроилась поудобнее.
– Я снила тебя прошлой ночью, – сообщила она.
– Правда? – сказал Тигр, любуясь девушкой.
– Это был смешной сон… – сказала она, поудобнее устраиваясь в кресле. – Ты попросил, чтобы я выступила за твою футбольную команду.
Вот это был действительно необычный сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157