Но это же все было невинно! Абсолютно невинно!
И потом, кому какой интерес до ее семейных дел? У миссис Картрайт, между прочим, муж есть, вот пусть она им и занимается. Или, может, ей самой нравится Алан? То-то мадам так распереживалась! Нехорошо, конечно, так думать о людях, но иногда миссис Картрайт бывает такой бестактной!
Кстати, а что она говорила про Майкла и младшую Малдер? Какой еще бар и увлечение? Что она там нагородила?
Кристина так разволновалась, что налила еще бокал вина, хотя тщательно следила за своей внешностью и не позволяла себе ничего лишнего. Ничего, когда муженек вернется домой, она ему устроит допрос с пристрастием! Ишь, на малолеток потянуло!
Молодая женщина включила лампу под старинным абажуром, отчего в углах комнаты сразу сгустилась темнота, задернула тяжелые портьеры, а потом снова забралась с ногами на нагретый диван, по которому в художественном беспорядке были разбросаны вышитые подушки – предмет особенной гордости хозяйки дома.
Нет, она не вытерпит так долго! И вообще, зачем откладывать хорошее дело на потом?
Кристина схватила мобильный телефон и решительно нажала кнопку вызова последнего абонента. Довольно долго шли длинные гудки, пока, наконец, не раздался мужской голос, в котором она с трудом распознала интонации Майкла:
– Что случилось, Кристи?
– Что у тебя за странный голос? Ты выпил?
– Я спал, Принцесса. И стараюсь говорить тихо, чтобы не разбудить Алана. Время уже первый час, а нам завтра рано вставать. А ты что колобродишь в такое время?
Кристина посмотрела на часы и ахнула: оказывается, она занималась моральным самобичеванием добрых три часа.
– Извини, дорогой. Просто я уже успела по тебе соскучиться, и очень захотелось немножко поболтать. Я тебя очень люблю!
– Я тебя тоже люблю, дорогая. А теперь ложись в постель и постарайся заснуть. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Майки! Кстати, вам привет от миссис Картрайт.
– Да? Передай этой «милейшей» даме, что я непременно привезу ей в подарок живую гремучую змею… Что этой ханже от тебя надо было?
– Никакая она не ханжа, а вполне приличная женщина.
– Кристи, я прекрасно знаю твою способность видеть во всех только лучшие черты. Но эта баба – гнусная ханжа, и никто меня в этом не разубедит. Так что ей было надо? Чего она у нас вынюхивала?
– Она… Она пришла одолжить у меня секатор.
В трубке фоном раздался чуть слышный мужской голос, на который Майкл ответил: «Это Кристи не спится».
– Хм! Чтоб он ей на ногу упал! Не обращай на нее внимания, Принцесса, и давай заканчивать, а то мы Алана разбудили.
– Ой, извинись за меня перед ним! Спокойной ночи вам обоим!
– Спокойной ночи, дорогая!
Короткие гудки. Кристина умиротворенно вздохнула и захлопнула зажатый в руке мобильный телефон. Как же хорошо знать, что где-то на краю света есть человек, готовый поддержать тебя, даже если ты разбудишь его посреди ночи! Наверно, это и называется любовь.
Она нежно посмотрела на фотографию, сделанную в прошлом году Аланом на Гавайях, где они с Майки хохочут, валяясь на чистейшем песке в брызгах океанского прибоя. Как же там было здорово!
Кристина взяла серебристую рамочку и поднесла фото к губам. Спокойной ночи, дорогой! Пусть твое восхождение будет легким, а возвращение радостным.
Раздался мелодичный перезвон – это часы в гостиной пробили три часа. Молодая женщина со вздохом поднялась и, погасив свет в комнате, побрела в спальню, где быстро разделась и, нырнув под одеяло, улеглась на подушку Майкла, вдыхая родной запах. Так она и уснула, спустя несколько минут, со счастливой улыбкой на лице.
Когда люди говорят, что предчувствовали несчастье, то чаще всего лгут. Вернее, не то чтобы лгут, но им кажется, что они что-то чувствовали, потому что задним умом все мы можем припомнить десятки указаний свыше на то, что предприятие обречено на провал.
Вот и Кристина тоже, хоть потом и утверждала, что ее мучили дурные предчувствия, совсем не была готова к тому, что, отозвавшись на звонок телефона, вместо родного голоса услышит чужой холодный баритон:
– Миссис Хендриксен?
– Да… – Вот тут у нее действительно екнуло сердце.
– Майкл Хендриксен ваш супруг?
– Совершенно верно.
– С прискорбием должен сообщить, что он погиб при восхождении…
Все остальное она уже помнила смутно. Время превратилось в воронку, куда безвозвратно утекали воспоминания о том, как местный шеф полиции – толстяк Джефферсон, друживший с Майклом на почве совместного членства в стрелковом клубе, сам отвез ее в аэропорт, как она летела в самолете, забившись в угол кресла, как ее встретили тамошние полицейские и отвезли в отель.
Очнулась она уже в полицейском управлении, когда следователь произнес страшное слово «опознание». Предстояло пройти через самое страшное – увидеть изуродованные останки того, кто еще пару дней назад говорил с ней по телефону, шутил и строил планы на будущее, которого уже не могло быть.
– Миссис Хендриксен, вы в состоянии это сделать?
– Разумеется, если надо, – словно китайский болванчик закивала она.
– Тогда поедем…
Человеческая память обладает странной избирательностью и какой-то высшей гуманностью, отказываясь складывать в свои закрома запредельный ужас. Спустя несколько месяцев Кристина уже не могла вспомнить, как выглядело в морге лицо Майкла, но на всю жизнь запомнила мимолетный комментарий, брошенный стоявшим в сторонке патологоанатомом своему коллеге:
– Надо же, живого места не осталось, а очки хоть бы треснули!
1 2 3 4 5 6 7