Он оторвал ленты у моей лучшей шляпы, чтобы связать мне руки и ноги.
Чувство возмущения придавало силы ее нежному голоску. Граф улыбнулся, посмотрев на нее с гордостью и обожанием.
– Дядя Роберт вас развяжет, Пруденс, – сказал он. – Обещаю, что у вас завтра будут новые ленты на этой шляпке.
Он вышел из кареты и отдал сэру Роберту свой складной нож. Для сэра Роберта это был отличный шанс представиться ошеломленной племяннице.
Через две минуты Тиндейл стоял в полутемном холле отеля «Сант-Джеймс». Он оглянулся и рядом с конторкой увидел высокого мужчину в зеленом костюме и с чемоданом у ног.
Подойдя к нему, Тиндейл сказал спокойно:
– Я бы хотел поговорить с вами, мистер Райан. Мужчина вздрогнул, услышав свое имя, затем глянул через плечо.
– Вы ошиблись, сэр.
– Нет, мистер Райан, это вы допустили ошибку. Очень серьезную ошибку, должен сказать. – Тиндейл посмотрел на владельца отеля. – Здесь есть комната, где мы можем поговорить?
– Да, сэр, на втором этаже, налево через арку. Заметив, что Брендан Райан покосился на дверь, граф подошел ближе.
– Не волнуйтесь. Молодая леди уже сменила карету. Итак?..
Он указал на арку. Райан пожал плечами и пошел в том направлении.
Когда мужчины вошли в комнату, Райан сразу остановился.
– Пруденс Леонард находится под моей опекой и не может выйти замуж без моего разрешения. Ваш кузен должен знать это и иметь дело со мной, а не с ее сестрой, если хочет жениться на Пруденс.
– Вы ошибаетесь, мистер Райан. Мой кузен получит разрешение у сэра Роберта Уиксфорда, главы ее семьи. И к вам это не имеет никакого отношения.
– Семья моей жены отказалась от нее и ее детей много лет назад. По всем законам я теперь их отец. Я их вырастил и воспитал.
– И обобрал самым наглым образом, – резко сказал граф с брезгливым выражением на лице. – Не отрицайте, – добавил он, видя намерения Райана. – Я не собираюсь вдаваться в дискуссию. Достаточно сказать, что их дядя сейчас находится с Пруденс и развязывает ленты, которыми вы ее скрутили. О, да, – кивнул он, видя как ирландец рванулся невольно к окну, – вы можете забыть навсегда о Чарити и Пруденс Леонард. Если вы хотите получить деньги, которые Чарити взяла на побег, то должны покинуть Лондон сегодня же. Когда вы известите меня, что вернулись в свое поместье в Ирландии, я вышлю вам восемьсот фунтов.
– Вы думаете я такой дурак и приму ваше предложение? – ухмыльнулся Райан. – Без расписки?
– О, будет расписка мистер Райан, но ее напишите вы, – с угрозой в голосе сказал граф. – Вот, здесь есть и бумага, и перо, я вижу.
Тиндейл положил лист бумаги на стол у окна и указал пальцем на стул.
– Пишите! – приказал он. – Мы заключим с вами договор. Вы займете у меня восемьсот фунтов и обязуетесь их отдать по первому требованию.
– Что?!
– Никаких требований не будет. Пока вы будете молчать о своей связи с семьей Леонард. Это единственное условие, при котором вы можете хоть когда-нибудь получить эти деньги обратно. У вас одна минута на размышление.
Стальные серые глаза смотрели спокойно в черные и злые. Выражение лица графа было невозмутимым. Не обращая внимания на гнев, горе и отчаяние ирландца, он смотрел, однако, на его шрам, который отчетливо выделялся на левой щеке.
Тридцать секунд напряженного молчания – и Брендан Райан, сжав челюсти, сел за стол, взял перо и бумагу.
Никто бы не мог сказать, увидев лорда Тиндейла, принимающего у себя гостей этим вечером, что его день начался чуть ли не с рассвета и уже к полудню он успел распутать преступление с похищением, выгнать похитителя из страны и объединить снова в одну семью родственников, разлученных более чем на четверть века. Время после обеда он провел тоже очень активно, хотя не в такой драматической манере. Он устроил у себя прием в честь сэра Роберта. Также он провел трудные переговоры с матерью Филиппа. Он убедил ее в том, что изменить она уже ничего не может.
Конечно, Горация определила его поведение словами – «вся эта грустная история…». Он возразил, что с самого начала хотел повеселиться.
Наконец он убедил ее, сказав, что Роберт Уиксфорд предоставит своим племянницам финансовую поддержку. Горация согласилась сопровождать своего сына на Парк-Лэйн этим вечером. После такой утомительной дискуссии все разговоры его повара о том, как достать свежего лосося для приготовления соуса, были просто детской забавой. Ничто не могло повлиять на хорошее настроение графа, даже случай с лакеем, который горячим утюгом испортил его любимую рубашку. Десять минут потребовалось, чтобы бедняга Джимсон успокоился и снова занялся гардеробом своего хозяина.
Вечером граф, довольный и спокойный, встречал как положено своих гостей, которых было на этот раз всего пятеро. Последними прибыли Чарити и Пруденс. Чарити сразу извинилась за опоздание, хотя Кентон едва ли слышал то, что она говорила.
– Вы прекрасны! – воскликнул он.
Кентон взял ее за руку и посмотрел в ее янтарные глаза – не такие спокойные и холодные, как обычно.
Чарити пробормотала что-то приличествующее случаю и быстро посмотрела на Пруденс, которая пришла ей в этот раз на помощь.
– Это я должна извиниться за опоздание, сэр. Последние две недели мы с Лили трудились над этим платьем для Чарити, чтобы сделать ей сюрприз. И хотя она очень смущалась…
– Упрямилась!
– Нет, смущалась, – повторила Пруденс. – Но мы ее уговорили. И Лили сделала ей модную прическу специально для этого платья. Вот почему мы опоздали. Я прошу меня простить, – закончила она, глядя на него широко открытыми невинными глазами.
Он рассмеялся и слегка ущипнул ее за подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66