Она совсем мокрая, – поинтересовалась Ромелия, потрогав белое платьице девочки.
– Она играла у бассейна, потому что Титус забыл там свою лодку, – извинилась нянька.
– А для чего здесь, собственно говоря, ты, слепая сова? – рассердилась Ромелия. – Ты должна следить за детьми. Ливия могла утонуть.
В гневе она подняла руку, чтобы наказать няньку, но до того, как Ромелия успела ударить, между ними встал сенатор и взял маленькую девочку на руки.
– Моя маленькая Ливия – водяная нимфа, – пошутил он и подбросил обрадовавшегося ребенка в воздух. – А теперь попробуй засахаренные фрукты. У воды ты будешь играть, если твоя нянька будет рядом, хорошо? Ты мне обещаешь?
Малышка кивнула и с удовольствием откусила кусочек лакомства.
Валериус вернул ребенка няньке и прилег на кушетку. Дожевывая печенье, он махнул старшей из девочек.
– Валерия, садись со мной. Твоя нянька рассказала мне, что ты знаешь наизусть греческое стихотворение. Я горжусь тем, что ты так хорошо учишься, и твой учитель доволен тобой.
Он протянул девочке печенье.
– Не давай ей так много есть, а то она станет мощной, как кулачный боец, – вмешалась Ромелия и посмотрела на стройное тело девочки. Она уже дала указание няньке бинтовать девочке грудь, чтобы та не стала слишком пышной. В римском обществе для девочки не было ничего важнее красоты, если она хотела сделать хорошую партию.
Валерия взглянула на отца и улыбнулась.
– Сегодня наш греческий учитель хочет рассказать нам о феях цветов. Урок будет проходить в саду. Папа, можно я сплету тебе венок из цветов?
– Конечно, можешь, моя дорогая. Ты должна и себя украсить цветами, потому что выглядишь с ними особенно хорошенькой.
С раскрасневшимися лицами, в поту, в столовую вошли два мальчика. На них были легкие туники цвета корицы, все в грязных пятнах.
Валериус рассмеялся:
– Ранним утром уже ссоримся, да?
Мальчики смущенно опустили глаза.
Ромелия уже удобно расположилась на одной из кушеток и маленькими глотками потягивала вино. Небрежным движением руки она указала няньке, чтобы та вымыла и переодела мальчиков.
– Северус, у тебя хороший выпад, – крикнул сенатор вслед, когда оба мальчика покидали зал. – Только надо больше работать верхней частью тела.
– Они должны не фехтовать, а учиться, – проворчала Ромелия, – их греческий учитель жалуется, что они не проявляют должного интереса к математике.
– Тогда позаботься о том, чтобы они снова проявили к ней интерес, – сказал Валериус, жуя, – воспитание детей, в конце концов, твое дело. Подошло время отсылать Северуса в школу. Мне порекомендовали школу Пропиуса. Она очень дорогая, но в ней учатся только дети патрициев.
Ромелия замолчала. Она терпеть не могла, когда супруг вмешивался в ее дела. Ее задачей было надзирать за громадным домашним хозяйством сенатора. Только в доме было занято сто семнадцать рабов и вдобавок еще несколько вольноотпущенников, не считая греческих учителей.
Ромелия также происходила из знатного и богатого рода. Она владела в Риме домами, квартирная плата за которые была равна маленькому состоянию. Но это было мелочью по сравнению с доходами ее мужа, которому должность сенатора приносила в год миллион сестерциев. Пока он зарабатывал деньги, Ромелия умно и трезво расходовала их, управляя огромным хозяйством и обеспечивая рост их благосостояния. Она была образованной дамой, обученной как наукам, так и искусствам.
Когда она в шестнадцать лет стала женой Валериуса, который был в два раза старше ее, она уже знала, какая роскошная жизнь ее ожидает. Валериус Северус Аттикус уже тогда был почитаемым, богатым и известным мужчиной в Риме. Его пленила красота Ромелии, и он знал, что хорошо сделал, выбрав в жены эту умную светскую женщину. Она сразу же взялась за ведение домашних дел, причем делала это железной рукой, решительно устраняя любые досадные помехи. Ей помогал в этом управитель Тибулл, вольноотпущенник с хорошим математическим образованием. Он много лет преданно служил своему хозяину и остался служить ему даже после того, как был отпущен на волю.
Валерия подарила своему мужу двоих сыновей и двух дочерей, которых сенатор любил сверх всякой меры. Заботу о них она, однако, поручила нянькам, рабыням-гречанкам, которые лучше всех умели обращаться с детьми.
– Мои носилки уже готовы, – сообщил сенатор, взглянув на одетого в красное раба, который стоял в дверях столовой и молча поклонился своему господину.
Ромелия также поднялась и проводила своего супруга до дверей столовой. Она не хотела покидать частные покои дома, потому что приемная кишела многочисленными посетителями сенатора, которые ожидали его появления.
Валериус наклонился к ней и взял ее за руку.
– Прекрасная Ромелия, сейчас я покидаю тебя. Желаю тебе чудесного дня.
Она ответила на его прощальное приветствие любезной улыбкой. Он повернулся и пошел в приемный зал. Его шаги эхом отдавались от розового мраморного пола. Гул голосов ожидавших перерос в многоголосый крик, которым они приветствовали сенатора. Валериус милостиво кивнул и позволил усадить себя в носилки. Окруженный свитой, он покинул великолепный дом, чтобы выполнять в городе свои общественные обязанности.
Улыбка исчезла с лица Ромелии, как только ее супруг покинул дом. Она лишь мельком взглянула на рабов, которые убирали в атриуме еду, оставленную просителями, и вытирали пол.
– Позови управителя, я хочу просмотреть с ним счета за вчерашний день. Потом он должен вместе с кухонным надзирателем составить мне список покупок. Завтра большой рынок и мы должны наполнить наши кладовые запасами, – сказала она Друзилле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109